Articles and Sermons (from 3.09.2007 to 27.11.2008)
Вопрос: Что ты будешь делать, когда, чтобы открыться, тебе придётся давать взятки всем подряд, а потом, чтобы не разориться, придётся обманывать налоговую полицию? Может быть, твоя мечта — мечта собственника, а не христианина и честного человека, и она никогда не сбудется, если ты и дальше хочешь быть честным?
Ответ: Ответом на этот, а также на два предыдущих вопроса может быть житие Серафима Вырицкого. Он долго служил приказчиком, затем открыл своё дело и за несколько десятилетий стал одним из богатейших людей России. Он торговал мехами. Замечу, что хотя нравственность в дореволюционной Росси в чём-то была выше нынешней, в целом грехи и пороки были те же. На вопрос «как дела?» русские в течение многих столетий разводили руки и, виновато улыбаясь, отвечали: «воруют-с». И среди кажущихся вечными воровства, лени, зависти, шкуродёрства преп. Серафим (тогда ещё Василий) смог честно заработать большой капитал и сумел правильно им воспользоваться.
Есть и ещё примеры. Известные Елисеевские магазины в Москве и Питере носят имя своего создателя Елисеева. Это был простой мужик, начавший вольные труды грузчиком в Москве. Коммерческая хватка, помноженная на трудолюбие, трезвость и бережливость, сделала его владельцем «гастрономов № 1» в Российской империи. Титул сохранился даже при Союзе.
Думаю, что современному человеку мешает многознание. Он похож на ту цыганку, которая, ещё не родив ребёнка, уже представила себе яркую картину того, как дитя вырастет и упадёт в реку; и вот сидит и горько плачет. Грязи, соблазна хватало и хватает. Но нужно закатывать рукава, заниматься делом и набивать шишки, приобретать не умозрительный, а шкурно-мозолистый опыт. Делать это нужно с молитвой и по благословению, а уж там поглядим.
И, наконец, профессия редактора (или журналиста, или фотографа). Красивый, сверкающий глянцевый журнал (снова полно рекламы, но ты чист, потому что этим заняты другие люди). Уже не говоря о том, что тебе приходится бывать на закрытых вечеринках, носить туфли, которые стоят целое состояние, и вообще «работать на богатых», которые покупают, читают, носят, едят и пьют то, о чём ты пишешь, ты с удовольствием занимаешься тем, что называется Суетой.
Вопрос: Это, конечно, очень интересно, но как, будучи христианином, ты можешь всем этим заниматься, в то время как есть люди, которые бедствуют? Не правильнее ли будет уйти и прозябать, но быть честным и не растрачивать свои силы на моду?
Ответ: Прозябание в нищете совсем не идеал христианства. Нищета — это благословение тем, кто хочет её и стремится к ней. Для тех, кто к ней не готов, она может быть проклятием. Но мне кажется, проблема в другом. Проблема в своеобразном понимании христианства. Может быть, у задающего вопрос человека это мнение сформировано чтением исключительно патериков. Может, кто-то из духовных авторитетов привил отвращение к повседневной деятельности и «жажду пустыни». Не знаю. Знаю одно: до Второго Пришествия Христова сеяние и жатва, весна и осень не прекратятся. Сохранится нужда во всех профессиях и сохранится возможность для христианина заниматься любой профессией, которая не предполагает сознательного и откровенного служения греху.
Напоследок ещё один пример: в книге С. Фуделя «У стен церкви» упоминается один человек. Он служил швейцаром на Ярославском вокзале, стоял в ливрее, открывал и закрывал двери. И он втайне от окружающих нёс многолетний подвиг умной Иисусовой молитвы. Это в той толкучке и многолюдстве, которые всегда царят на «площади трёх вокзалов». В противоположность ему вспоминается другой «молитвенник». О. Серафим (Роуз) писал про мужчину, который любил стучать по батареям или по стене и потолку, если соседи своим шумом или музыкой мешали ему читать Иисусову молитву.
Не кажется ли, что нарочитое чистоплюйство некоторых христиан напоминает такого «молитвенника»? Тот кричал «тихо будьте, я молюсь», а мы как бы требуем от мира: «создайте мне условия, чтоб я был белым и пушистым». Вся история мира говорит нам, что таких условий не было и не будет никогда.
Юлия Самарина
260 Духовное и душевное
В одной из проповедей Иоанна Златоустого мне случилось прочесть следующие слова о Страшном Суде: человек будет судим, во-первых, как человек, т.е. был ли он милосердным, внимательным, чутким, трудолюбивым. То есть, было ли в нем то, что должно быть в человеке по естеству, то, что отличает человека от животного. Затем человек будет судим как христианин — по заповедям Евангелия. Об этом говорит Христос в Евангелии в следующих словах: Слово, которое я сказал вам, оно будет вас судить. Здесь речь идет о прощении врагов, о милосердии, незлобии, целомудрии и всем том, чего не было бы в мире, если б не было Евангелия. И, наконец, затем человек будет судим как сын Церкви в том звании, которое он в Церкви носит — епископ как епископ, священник как священник, монах как монах, мирянин как мирянин. Если человек был в Церкви епископом, но не выдержал экзамена общечеловеческого, то до епископского суда ему не дойти — он будет отринут раньше.
Это касается всех. Прежде чем мы будем судимы как христиане, мы будем судимы просто как люди.