Месяцеслов христианских святых содержит множество имен людей, которые победили блуд, и молитвенное общение с которыми помогает человеку в этой борьбе. Назовем некоторые из них: Фомаида Египетская (убитая свекром за отказ в близости с ним), Моисей Угрин (изувеченный польской шляхтичкой за отказ на ней жениться), Иоанн Многострадальный Печерский (многолетно сжигавшийся блудной страстью и доходивший до того, что закапывал себя по пояс в землю на весь Великий пост). Конечно же, «христоносная страдалица» (Достоевский) — Мария Египетская. Есть и много других ратоборцев с этой труднопобедимой страстью. Призывание их имен на молитве — это бальзам на раны борющемуся и проигрывающему борьбу человеку.

Юношеский возраст — время особенно тяжелое. Переживший юность, по словам Феофана Затворника, оглядывается назад и благодарит Бога, как переплывший бурную реку. Опыта еще нет. Взыграние страстей особенно сильно. Нет доверия к авторитетам и голосам советующих. Ты один на один с врагами, умножающимися день ото дня. Как у Мандельштама:

Дано мне тело.

Что мне делать с ним?..

Поэтому единственное, что хочется посоветовать, это не впадать в отчаяние от тех или иных юношеских падений, от горечи в душе, от болезненного чувства проигрыша, от всего того, что стоит за безуспешными попытками понять себя и обуздать себя. Бог милостив. Он — не такой, как мы, чтобы насмехаться над чужими ошибками или радоваться им. Он и покроет, и вразумит, и помилует. Но все постепенно, помаленечку. Так, чтобы сам помилованный и вразумленный не приписал своих исправлений себе, а только Единому Безгрешному.

264 Мода на чтиво

Есть множество вещей, разрушающих человека. Среди них есть место для моды. Она — не вирус и не ядерный взрыв, но она навязывает человеку представление о самом себе. То есть ты, например, имеешь представление, что тебе к лицу, а что нет, как нужно выглядеть в той или иной ситуации. А мода насильно требует зауживать брюки или делать их клешем, бриться налысо или заплетать сотни косичек и т.д. И вот ты уже стыдишься своего естественного вида, чувствуешь себя белой вороной и худо-бедно пытаешься пристроиться к восторжествовавшему вкусу. Но вкус недолговечен. Как ураганный ветер, несколько раз в год новые модные течения сметают прежние и заставляют людей то рыться в бабушкиных сундуках, то напяливать на себя что-то «ультра». Дело вовсе не в одежде, а в том, что человеку прививают понятия о красоте по три раза в год, и в конце концов может оказаться, что само слово «красота» потеряет смысл для человека.

Подобные эксперименты раньше делали революционные правительства. Они меняли названия дней недели и месяцев, передвигали календарные даты, выдумывали новые праздники. Отсюда все эти брюмеры и термидоры у французов, новые имена, рожденные советской властью вплоть до абсурдных — Даздраперма (да здравствует Первое мая) или Оюшмильд (Отто Юльевич Шмидт на льдине). Вы улыбнулись? Но этот смех стоил крови и слез тем, кто жил в сумасшедших 1917.18 гг. А все эти новшества — с целью раскачать устоявшийся внутренний мир человека. Сегодня же этим занимаются совершенно другие люди, навязывая обществу новые непривычные идеи, вкусы. Бредовый коммунизм вернулся в виде современного либерализма. Человек становится вменяем для кукловодов. Он быстро соглашается, что вчерашнее гадкое сегодня красиво, вчерашнее глупое сегодня не лишено смысла. Из таких людей — лепи, что хочешь.

А моды бывают разные. Есть, например, мода на чтиво. Стоит появиться какой-нибудь раскрученной книжонке, как ее до дыр зачитывают даже те, которые кроме газет уже ничего не читали со времен окончания школы. Кто сегодня не слышал про «великого писателя современности» Паоло Коэльо? Спросим себя, откуда выросла известность этого человека? Неужто все его читатели искушены в области латиноамериканской литературы? Если бы они читали Маркеса или Кортасара, то вряд ли бы после первой книги Коэльо прочли бы вторую. А если они не читали ни Маркеса, ни Кортасара, то чем так велик Коэльо, обскакавших всех латиноамериканских грандов?! Мода, господа.

Литература, написанная о Гарри Поттере, превосходит, наверное, тиражи «Гарри Поттера». И что мы видим? Неужели, действительно гениально? Я думаю, та же мода. Коммерческий проект. Раскрутка. Человеку может быть стыдно в ответ на вопрос «а вы читали?» выпасть из социального контекста, пожать плечами, промямлить «нет». И это не что иное, как тяжелейшее рабство и гнуснейшая зависимость миллионов людей от кем-то сформированного общественного мнения. В XIX веке Россия зачитывалась французскими романами. В. В. Розанов, отвечая на вопрос, каково его отношение к Золя, говорил: «Я не читал, но мне не нравится». Позиция несколько дерзкая, ерническая, как все у Розанова, но внутренне очень свободная.

Или, к примеру, нашумевшая книга «Код да Винчи». В начале захватывает, на первой трети книги понимаешь, что байка, а к последней трети добираешься до самого главного. Вся книга — лишь обрамление одной ключевой главы, в которой устами некого профессора озвучивается антихристианский и антицерковный пасквиль и формулируются основы «религии будущего». Христос якобы имел жену и детей, вера в Его Божество якобы было авторитарно утвержденной идеей, Церковь якобы веками лжет, хотя втайне знает некую правду. И ладно бы возникло это впервые. Так нет же, идеи стары как мир. В каждую эпоху были их адепты и проповедники. И клюют на них люди неглубокого ума, пусть даже обширных знаний. Это как бы формирование широких слоев «сочувствующих» к будущему мировому порядку, создать который нужно на развалинах христианства. Издание таких книг большими тиражами — вещь совсем не безобидная. Это — зондирование почвы, индикатор массовой безблагодатности. А вы, небось, думали, что проглотив бестселлер, оказались на гребне мировой цивилизации? Поверьте, первые над вами посмеются те, кто написал бестселлер.

Тебя почти за шиворот подтаскивают к помойному корыту, заставляют из него хлебать, ты хлебаешь, превозмогая позывы рвоты, смотришь направо и налево на длинные шеренги подобных тебе, и вы друг другу улыбаетесь. Подмигиваете: дескать, вкусно, да? Мы на вершине. Мы приобщились к культуре. Это, по-моему, фотопортрет потребления современных «гениальных» опусов в мире литературы и искусства.

Становится понятной гениальная прозорливость Оптинских старцев. Они до революции предсказывали время крайнего смешения понятий и советовали привить молодым людям вкус к хорошей музыке, живописи, литературе для того, чтобы хороший вкус стал противоядием против грядущей пошлости.