Всюду диавол воздвигал брани, и всюду Бог предлагал награды за подвиги; ибо и от язычников, и от единоплеменников-иудеев, которые ожесточены были против него из зависти, были подстрекаемы разбойники. Был ли он безопасен, по крайней мере, в городе? Нисколько. Наконец, - в пустыне? И в ней - нет, и когда он избегал опасностей на суше, они встречали его на море.

В опасностях между лжебратиями.

Подвергаться ковам ложных и притворных братии - это другой и самый трудный род искушения, на который жаловался и Давид: не ненавистник мой величается надо мною - от него я укрылся бы, но ты, который был для меня то же, что и я, друг мой и близкий мой (Пс.54:13-14); и в другом месте: человек мирный со мною (Пс.40:10).

В труде и в изнурении, часто в бдении.

Недостаточно было скорбей, приходящих извне; он удручал еще сам себя собственными трудами, беспокойствами и бессонными ночами.

В голоде и жажде, часто в посте, на стуже и в наготе. Кроме посторонних приключений.

Претерпевая все это, учитель вселенной не имел достаточно пищи и одежды, но подвизался обнаженный и ратовал голодный. Притом, он еще много опустил; ибо такой смысл имеет выражение: кроме посторонних приключений. И о том даже, о чем упомянул, он сказал не поодиночке, а только исчислил, что легко можно выразить числом, говоря: пять раз и три раза; о том же, что неудобно для перечисления, выразился неопределенно; ибо сказал: много раз, часто. Смотри же: исчисляя столькие бедствия, он не сказал, скольких обратил ко Христу, как по своему смиренномудрию, так и научая этим, что трудящийся во всяком случае получит полную награду, хотя бы ему и не предстояло более подвигов.

У меня ежедневно стечение людей.

То есть яростное восстание и нападение, какие делают на меня ежедневно народы, по общему согласию.

Забота о всех церквах.

Это самое важное из всего: ибо, если тот, кто заботится об одном только доме, имея притом служителей и экономов, не имеет возможности даже отдохнуть, то что должна, поистине, вытерпеть одна душа, имеющая среди стольких опасностей попечение о всей вселенной, и притом о душах.

Кто изнемогает, с кем бы и я не изнемогал?

Чтобы кто-нибудь не сказал, что он, правда, заботился, но заботился так, обыкновенно, он показывает свойство своей заботы. И не сказал: я принимаю участие в скорби, но подвергаюсь ей сам до изнеможения. Изнеможение же разумей как телесное, так и в особенности душевное. Слово кто нужно разуметь так: будет ли то важный или незначительный человек.

Кто соблазняется, за кого бы я не воспламенялся?