Тем более неизбежны скорби в жизни христианина. Кроме различных жизненных невзгод и неприятностей, кроме немощей, связанных с греховной природой, верующий во Христа встречает сильное противодействие со стороны врага рода человеческого — диавола. Если Христа, Сына Божия, "злохитрый дух" дерзнул искушать, то оставит ли верных Его последователей? (4:243). Сатана не спит, но всегда бодрствует, ища погибели человека. Его искушения настолько разнообразны, притворны и запутаны, что даже опытные подвижники с трудом распознают козни духа злобы, так как он пользуется всеми удобными для него моментами: слабостями человека, духом времени, обстоятельствами места, чтобы только возбудить в человеке небогоугодные мысли и желания. Где бы ни жил христианин, он не может избежать вражеских искушений; "то чрез злые помыслы, то чрез злых людей, своих служителей, (враг) искушает, беспокойствует, озлобляет… И то бывает, что которые были прежде друга наши, сделаются нам дальними, нашими врагами; и самые кровные и единокровные наши, как-то: отец, матерь, братия, сестры и прочие сродники, ежели по миру живут, будут гнать нас" (1:229). Если же диаволу не удается искусить христианина через помыслы или злых людей, тогда он отступает на время и оставляет человека в покое, чтобы затем снова напасть неожиданно (1:179). Так противник человеческого спасения всякого приступающего ко Христу отвлекает от истинного пути, "запинает ему… и различные простирает сети" (1:223). И все-таки, как замечает святитель Тихон, все искушения или скорби в жизни христианина, исходящие от диавола, плоти или от прелестей греховного мира, не бывают неожиданными и случайными, но происходят по воле или попущению Божию. Как врач дает горькие лекарства или отрезает некоторые члены тела, чтобы сохранить в здравии весь организм, так и Господь, Премудрый Врач душ наших, попускает скорбные для нас обстоятельства, чтобы сохранить душу для жизни вечной. И как не обижаются на врача, причиняющего нам страдания, так надобно относиться и ко всему, что попускает промышляющий о нас милостивый и человеколюбивый Господь (2:307). Ведь Бог не допускает душе, уповающей на Него, быть искушаемой без меры, сверх ее сил, т. е. не дает ей впасть в такие искушения и скорби, которых она не могла бы перенести (1 Кор. 10, 13) (4:242). Как, например, в хрустальный сосуд мастер ударяет легко, чтобы не разбить его, а в серебряный или медный бьет сильнее, так и Господь немощным попускает легкое искушение, а духовно крепким и мужественным — более тяжелое (5:328; срав. 4:242). Притом любое искушение попускается промыслительным действием Божиим для спасения человека и служит доброй цели — "на посрамление диавола и на венчание и прославление человека" (1:235).

Но польза или вред для души от этих искушений будет полностью зависеть от самого человека, т. е. куда он склонит свою свободную волю: к озлоблению или к терпеливому перенесению скорбей с призыванием всесильной помощи Божией. Каким же образом искушения приносят пользу и способствуют человеческому спасению? Прежде всего, всякое возникающее искушение ставит человека перед вопросом: как поступить, на какую сторону склониться? Другими словами, искушение открывает внутреннее состояние души и сердца человека. И в этом отношении испытание святой отец сравнивает с лекарством, вызывающим рвоту. Хотя это лекарство и причиняет человеку неприятность, однако оно помогает освободиться организму от зловредных соков и тем способствует выздоровлению человека. "Тако при нашедшем бедствии исходят помыслы злые, как соки вредные, крыющиеся в сердце и повреждающие душу, и тако узнает человек, чем духовно немощствует" (2:108). Искушение открывает все тайное и сокровенное. Без искушения человек считает, что у него все благополучно и он свободен от всего греховного, но какой-либо случай, например обида, показывает ему, что в сердце кроется гнев; или, узнав о благополучии ближнего, он обнаруживает в себе зависть, а сделанное доброе дело вызывает в нем самомнение и тщеславие. Случившееся несчастье показывает, что человек не свободен от малодушия и ропота и в создавшемся положении надежду возлагает более на людей и другие средства, чем на Бога. Так "искушение открывает, что в сердце нашем содержится, а отсюда видно, сколь полезно есть искушение к познанию внутреннего состояния" (5:31). Искушения показывают человеку, какой он есть, к чему имеет склонность, к добру или злу, чем руководствуется в жизни — плотским началом или духовным. Так человек постепенно познает свою немощь, грехи и пороки, о которых раньше не знал и не подозревал, начинает сокрушаться о них, покаянием и верою с помощью Божией искоренять их и через то приближаться к Богу (1:178; 3:328).

Следовательно, искушения, беды и напасти попускаются Богом для духовной пользы человека, а именно: чтобы глубже взрыхлить почву его сердца, уничтожить следы греховного услаждения, исторгнуть глубоко проникшие корни греха, расположить к покаянию и доброй, богоугодной жизни. И как "огнем иссушается влага, мокрота и гной смрадный, тако огнем такового искушения иссушается влага нечистоты, злости, гордости, высокоумия, самолюбия, славолюбия, сребролюбия и прочих похотей, которые не иначе пред Богом имеются, как пред нами гнойный смрад и всякая скверна. И якоже в пещи искушается сребро и злато и чистейшим делается, тако в сей искушения печи очищается человек от злонравия" (3:307).

Отсюда и скорби есть действенное средство к очищению сердца христианина. Они оживотворяют и возвышают душу, сподобляют ее еще здесь, на земле, предвкушать начало вечного блаженства (4:332). И если в наших глазах, по человеческому рассуждению, некоторые обстоятельства кажутся жестокими, то для души они составляют благополучие и счастье. Так постепенно искушения и беды приводят человека к Богу, очищают его от греха, подобно тому, как огонь очищает золото от примесей (2:307). По свидетельству святителя Тихона, Священное Писание и церковная история являют множество примеров, когда грешники через жизненные испытания обращались к истинному покаянию и исправлению (2:315).

Если же христианин не имеет в своей жизни скорбей, то, в силу греховности, присущей каждому человеку, он может всецело душой прилепиться к земле, прийти в состояние духовного омертвения и совершенно забыть о своем Небесном Отечестве. А скорби напоминают о непостоянстве земного благополучия, ослабляют действия страстей, возводят ум человека к небесным обителям, "где нет напастей, бед, болезней и воздыхания", и тем самым способствуют его спасению (5:77; 1:173).

Кроме того, скорби и искушения определяют внутреннее достоинство благочестивой настроенности христианина и меру его духовного совершенства. Добрые дела, сделанные в часы благополучия и безмятежной жизни, равно как и хорошее расположение и благие чувства, не составляют еще истинной добродетели. Истинная добродетель обнаруживается в чистом и свободном возвышении духа над плотью, в твердой решимости воли, направленной к одному доброму и святому, и, наконец, в постоянном согласии мыслей и действий с законами нравственными, законами Божественными. Но такой чистоты, такого достоинства и постоянства добродетели невозможно достигнуть без борьбы с искушениями, то есть добрые дела и добрая расположенность только тогда могут стать неотъемлемой стороной души христианина, когда они пройдут через горнило испытаний. Не тот воин искусен, который досконально изучил теоретически воинские науки, но тот, который принимал участие в сражениях против неприятеля. Так и христианин тогда становится искусным в духовной борьбе, когда "сквозь огонь и воду искушений, бед, напастей и скорбей проходит и подвизается противу невидимых врагов" (4:327). По другому меткому сравнению святителя, как пища, обильно посоленная, долго сохраняет свой вкус и бывает пригодна к употреблению, так и добрые дела только тогда будут богоугодны и станут неотъемлемой принадлежностью души, когда они совершаются в трудные минуты испытаний. Даже более того, без них вообще невозможно приобретать духовную опытность и упражняться в доброделании (4:328).

Попускаемые Промыслом Божиим искушения учат также трезвенности и бдительности. Первый человек — Адам своим непослушанием, противлением воле Божией навлек на себя осуждение Творца, и с тех пор все человечество подвергается различного рода скорбям, лишениям и болезням. С того времени греховные наклонности и страсти являются основанием, первопричиной всех видов искушений. По словам святителя Тихона, часто бывает так, что человек не виноват в том, в чем его обвиняют, но он виновен пред Богом в других случаях. Пред Богом нет ни единого безгрешного человека, следовательно, и искушение не бывает бесцельным, ибо все бедствия от грехов происходят (2:297) и правда Божия требует, чтобы "грешник за грехи наказан был" (1:182). Внимательный к своей духовной жизни христианин постепенно замечает закономерность, при которой скорби и испытания являются неизменным следствием нарушения заповедей, и это побуждает его быть осмотрительным во всех своих действиях.

По замечанию святителя, как во время войны жители оберегают свой город, старательно защищают его и отражают натиск врага, так и христианин, чувствуя вражеское наваждение через злые помыслы, склоняющие ко греху, должен бдением, страхом Божиим и молитвой оградить и затворить душевный свой дом. Значит, искушение делает христианина бдительным, опытным и осторожным, всегда готовым к отражению вражеских нападений (3:308).

Следует также отметить и благотворное влияние испытаний на формирование духовной рассудительности христианина, его снисходительности к немощам других людей. Как уже было сказано, враг рода человеческого чаще всего искушает и соблазняет человека через других людей. Так, например, иудеи по научению диавола гнали и затем распяли Христа; нечестивые правители подвергали страшным мучениям последователей Христовых, чтобы отвести их от веры (3:445). Причину таких явлений святитель Тихон усматривает не столько во взаимных недоразумениях между людьми, сколько во внутреннем их противлении истине. Почти всегда нерадивые, невнимательные к запросам души христиане преследуют благочестивых, потому что святая жизнь последних обличает их злые дела и беззакония. Богоугодная жизнь верных постыжает нечестивых, работающих плоти и диаволу, и как нестерпим свет для очей больных, так добродетель — для нечестия. Вот почему невнимательные к своей душе люди, находясь под влиянием злого духа, сначала раздражаются поведением ревностных христиан, затем укоряют их и злословят, а потом начинают преследовать и досаждать им (2:289; срав. 5:149).

Однако такими действиями, воздвигаемыми на последователей Христовых, диавол, и сам этого не зная, вместо вреда приносит им величайшую пользу, ибо через искушения истинный христианин познает свои немощи, смиряется и приобретает опытность в борьбе с лукавым врагом, учится распознавать его злоухищрения, а также видит и то, что люди иногда являются орудием и исполнителями его коварных замыслов. Приобретая таким образом духовную рассудительность, верующий человек старается, с одной стороны, более всего обращать внимание на свои недостатки, трудиться над их искоренением, а с другой — прощать ближних, снисходить к их немощам и причину скорбей видеть не в них, а в Промысле Божием, устраивающем пути человеческие ко спасению (2:289, 307).

Все вышеизложенное показывает, что путь скорбей и есть тот узкий, тернистый путь, которым должен идти каждый христианин, ибо "нет иного пути к вечному животу… кроме пути тесного, прискорбного и крестного" (2:99). Скорбями христианин уподобляется своему Божественному Учителю. "Иже хощет по Мне ига, — говорит Господь, — да отвержется себе, и возмет крест свой, и по Мне грядет" (Мк. 8, 34). Обосновывая свою мысль словами премудрого Иисуса, сына Сирахова: "Чадо, аще приступавши работати Господеви Богу, уготови душу твою во искушение" (Сир. 2, 1), святитель Тихон учит, что кто желает быть без скорбей, тот сходит с тесного пути на пространный, ведущий в пагубу, и исключает себя из числа истинных христиан (3:292). Все встречающиеся в жизни христианина искушения, скорби и испытания есть не что иное, как проявление любви и милосердия Божия к падшему человеку. "Бог и тогда благотворит нам, когда наказывает нас, да исправит нас; биет нас, да помилует нас; сокрушает нас, да исцелит нас; опечаливает нас, да увеселит нас. Все бо творит, да ублажит нас" (4:351). Наказание человека отнятием у него благ, испытание его искушениями и скорбями, лишениями и болезнями есть выражение Божественной любви, которую можно сравнить в некоторой степени с любовью родителей к своему ребенку, когда, несмотря на его слезы и обиды, они отнимают у него опасные предметы или наказывают за проступки с тем только, чтобы исправить его и предохранить от опасных последствий. "Его же любит Господь, наказует; биет же всякаго сына, его же приемлет" (Евр. 12, 6). "Тако и Бог наказует нас, но вечного живота и Царствия наследие готовит нам… Наказует нас Бог на пользу нашу, да причастимся святыни Его" (4:353), "все же сие делает от единыя любви, дабы мы могли исправиться и тако спастися вечно" (1:88).

Отсюда следует, что лишен бывает милости и любви Божией тот, кто не несет жизненных испытаний на своем пути. И как отец оставляет сына без наказания и попускает ему жить по своей воле, свидетельствуя тем самым, что он отринул его от себя, так и Господь, когда оставляет человека без наказания, через то показывает ему, что лишает его Своей милости, и не иное такому последует, как терпеть на себе вечный гнев Божий (3:294). Кто согрешает и не несет наказания здесь во временной жизни, тот самый несчастный человек, потому что правда Божия требует, чтобы грешник был наказан за грехи свои; а если необходимо грешнику непременно быть наказанным, то лучше ему претерпеть все лишения в земной жизни, чем в будущем веке бесконечно мучиться: "зде наказует Бог и утешает, а тамо несть утешения; зде наказания легкая, отеческая, а тамо жестокая; зде маловременная, а тамо вечная… Сто лет зде всякое страдание терпеть ничтоже есть противу вечного. Слыши евангельского богача, который зде по вся дни веселися светло, како вопиет: "Отче Аврааме, помилуй мя" — вопиет, но бесполезно, и во веки будет вопить" (1:182). Следовательно, если человек не прилепляется к земной суете и в сыновней покорности воле Божией ищет и находит в Нем утешение и укрепление, то он с помощью Божией непременно сподобится получить вечное спасение. И наоборот, человек, не имеющий в своем сердце Бога, во время скорби или искушений приходит в малодушие, ропот, уныние и даже отчаяние. В этом случае виновато не испытание, всегда очищающее и укрепляющее душу, но раболепная привязанность человека к земному, нравственное расслабление его воли, сделавшейся неспособной ни к борьбе, ни к терпению, а также забвение о блаженной вечности, в сравнении с которой все нынешние страдания ничего не стоят (Рим. 8, 18). Скорбь только тогда принесет пользу, когда человек принимает ее, будучи подвигнут или раскаянием во грехах, или горячим желанием совершенства, или созерцанием будущего блаженства.

Итак, испытания в жизни христианина тесно связаны с добродетелью терпения. С одной стороны, эта добродетель рождается от христианского перенесения скорбей, а с другой — без нее скорби совершенно теряют свой смысл и значение, т. е. они не могут принести определенной пользы и способствовать спасению. Только тот, кто до конца своей жизни будет терпеливо нести свои скорби, "спасен будет" (Мф. 10, 22). Именно в терпении, по учению святителя Тихона, состоит христианский подвиг. И если в обычной битве тот побеждает, кто гонит неприятеля и поражает его, то в духовной брани бывает наоборот: здесь тот побеждает, кто, гонимый, терпит, обидимый — не мстит, злословимый — благословляет, как и учит апостол Павел: "Не побежден бывай от зла, но побеждай благим злое" (Рим. 12, 21). "Сия есть христианская победа — побеждать благим злое" (3:444; срав. 5:355).

Характеризуя добродетель терпения и ее необходимость во время жизненных испытаний и искушений христианина, святитель смотрит на нее как на "пристанище обуреваемых, источник мира, крепость, дружество, забрало и хранилище добродетелей, венец благочестия, известное знамение веры, истинныя радости вина, плод смирения, покой совести, герб христианский, знамя Христовых воинов, печать избранных Божиих, путь к вечному животу, лествица к небеси, предтеча к вечной славе, победа на врагов, язва диаволу и ангелом его, миру поругание, торжество над самим собою и прочее" (2:301). Терпение есть добродетель, которая во всяком страдании все упование возлагает на волю Божию и святой Его Промысл; оно, по меткому выражению святителя, подобно якорю, поверженному во глубину Божия милосердия (2:297; срав. 1:181; 2:294).