Несчастную молодежь одурманивают различными теориями. Принимая посетителей у себя в каливе, я заметил, что обычно пара марксистов лет пятидесяти присоединяется к группам молодых людей и одурманивает их. Марксисты не веруют, и если ты хочешь доказать им бытие Бога, то они начинают судить Его и сыпать вопросами: "Почему это так, а это сяк?" Пророк Исаия говорит, что те, кто не хочет спастись, не понимают[228]. Однажды я сказал им: "Видите светила? Они же не прикручены к верху гайками, кто-то удерживает их на небесной тверди. То, что предсказали о Христе пророки, исполнилось. Мы имеем стольких святых, бывших прежде страшными неверами, палачами, идолопоклонниками, но после уверовавших во Христа и засвидетельствовавших свою веру мученичеством. Некоторым из них для того, чтобы они не говорили о Христе, отрезали языки, но с отрезанным языком они говорили еще лучше! Каждый день Церковь совершает память стольких святых! Их присутствие живо. И даже, если не находим их мы, они находят нас сами. Многие подвижники в пустыне, не имея месяцеслова и не зная, память какого святого совершается Церковью, говорят в молитве: "Святые дня, молите Бога о нас". И святые являются им и открывают им свои имена, к тому же и имена у этих святых трудные. Потом подвижники смотрят в месяцеслов и убеждаются, что в тот день праздновались явившиеся им святые[229]. Как вы это объясните?" После этого они меня спросили: "Почему же святые идут к монахам, а не помогают народу, испытывающему нужду?" — "Парни, — спросил я их в ответ, — вы сюда что, на самолете прилетели?" — "Нет, — говорят, — на машине приехали". — "Хорошо, а вы по дороге сюда, пока ехали, сколько видели часовен?[230] Они же не выросли сами собой, как грибы после дождя. Святые помогли людям, и от благоговения они построили эти часовенки, возжигают в них лампадки. Духовные люди восходят вверх настолько, насколько отбрасывают материальное. Материалисты тоже не остаются без прибыли, хоть какой-то: сделают, к примеру, столько-то кружек, получат столько-то денег, если сделают больше, то получат больше. Вы же занимаетесь одной лишь пропагандой и останавливаетесь на этом: никакого барыша вам ждать неоткуда. Вы несчастнее всех, потому что если вы добьетесь того, чего хотите, то весь ваш идеал заключится в муке марксистского рабства". В конце они сказали мне: "Ты очень хороший человек, мудрый, справедливый…"

В любом случае, хотят этого люди или нет, придет время, когда все они уверуют, потому что зайдут в тупик. И тогда вмешается Христос.

Глава третья. О том, что Бог помогает там, где не хватает человеческих сил

Бог помогает в том, что нельзя сделать по-человечески

 — Что это там за дым?

 — Сжигаем ненужное, Геронда.

 — Вы что же, развели костер при таком ветре?

 — Геронда, утром дождь прошел…

 — Да хоть бы прошел и дождь, и наводнение: если после поднимется ветер, то все станет сухим, как порох! Тоже мне нашлась: "Дождь прошел"! А как раньше по вашей глупости начался пожар там, внизу, уже забыли? Если кто-то однажды сел в лужу, то впоследствии ему следует быть очень внимательным. Бог помогает там, где нужна Его помощь, там, где люди не могут ничего сделать по-человечески. Но нашей глупости Он помогать не будет. Так мы выставляем на посмешище миру даже святых.

 — Геронда, а всегда ли понятно, до какого предела нужно действовать по-человечески?

 — Начнем с того, что это видно. Но даже если человек имел расположение сделать то, что он мог, и не сделал это, потому что ему что-то помешало, то в трудную минуту Бог поможет ему. Однако, если у него были силы, но не было расположения, Бог не станет ему помогать. Например, тебе велят закрывать на ночь дверь на засов, а ты ленишься, не запираешься и говоришь, что Бог тебя сохранит. Ты не закрываешься не потому, что полагаешься на Бога, а потому что ленишься. Но как же тогда поможет тебе Бог? Разве Он станет помогать лентяю? Да если кому-то сказано запереться на засов, а он этого не делает, то его за одно только преслушание нужно наказать.

Надо сделать то, что можно сделать по-человечески, и оставить Богу то, что по-человечески сделать нельзя. А если сделать чуть больше того, что ты можешь, но не от эгоизма, а от любочестия, считая, что ты не исчерпал еще всех своих человеческих сил, то Бог увидит и это. Такое любочестие будет Ему благоугодно, и Он поспешит на помощь. Бог для того, чтобы нам помочь, хочет и нашего собственного старания. Вот как Ной: сто лет мучился, строя ковчег. Дерево пилили деревянными пилами: находили деревья жестче других и делали из них пилы. Что же, разве Бог не мог сделать что-нибудь и ускорить постройку ковчега? [Мог — но], сказав Ною и тем, кто был с ним, как строить ковчег, Он потом давал им на это силы[231]. Поэтому будем делать то, что мы можем, чтобы то, что не можем мы, сделал Бог.

Как-то раз один человек пришел ко мне в каливу и задал вопрос: "Почему монахи сидят здесь, а не идут в мир, чтобы помочь народу?" — "Если бы они шли в мир и помогали народу, — ответил я ему, — тогда бы ты спрашивал, почему монахи шатаются по миру. Сейчас они не идут в мир, и ты спрашиваешь, почему не идут". Потом он говорит мне: "Почему монахи обращаются к врачам? Почему их не исцеляют их Христос и их Богородица?" — "Такой же вопрос, — ответил я, — задал мне один врач-еврей". — "Он не еврей", — заступился за моего собеседника один из пришедших с ним. "Неважно, что он не еврей, — ответил я, — сам вопрос чисто еврейский. И я повторю вам ответ, который дал тому еврею, поскольку ситуации похожи". "Ты, — сказал я ему тогда, — будучи евреем, должен знать Ветхий Завет наизусть. У пророка Исаии говорится о том, как царю Езекии, который был очень хорошим, Бог даровал еще пятнадцать лет жизни. Бог послал к царю пророка Исаию, который сказал ему. "Бог дарует тебе еще пятнадцать лет жизни за то, что ты истребил идоложертвенные рощи. А о твоей язве (у царя была язва) Бог говорит, чтобы ты приложил к ней связку сухих смокв, и будешь здрав!". Раз Бог даровал ему пятнадцать лет жизни, то разве Он не мог исцелить и эту язву? [Конечно, мог], но эта язва могла быть исцелена и связкой смокв"[232]. Не будем же просить у Бога того, что может быть сделано через людей. Будем смиряться перед людьми и просить их помощи.

Человек должен действовать по-человечески до какого-то предела, а потом оставлять все на Бога. Стараться помочь в том, что не может быть сделано по-человечески, это эгоистично. Часто вижу, что такое упрямство происходит по действию диавола для того, чтобы вывести этого человека из строя. Я худо-бедно понимаю, до какого предела можно помогать по-человечески и с какого момента надо возлагать все на Бога. Поэтому, видя, что по-человечески помочь положению нельзя, я воздеваю руки горе, возжигаю пару свечечек, возлагаю затруднение на Бога, и оно тут же разрешается. Бог знает, что я делаю это не от того, что мне лень действовать по-человечески.