Неосязаема, совершенно неуловима, неописуема также,

Неудобозрима вовсе, или она и есть Бог весь.

Если же так и такова для меня эта Божественная капля, то могу ли я думать, что всецело имею нечто? поистине, имея, я ничего не имею.

Скажу тебе снова об этом иначе: вот с высоты светит солнце;

Входя в лучи его, лучше же, обладая лучами, я бегом поднимаюсь вверх, чтобы приблизиться к солнцу.

Когда же, достаточно приблизившись, я думаю прикоснуться, луч ускользает из рук моих, и я тотчас ослепляюсь и лишаюсь того и другого - и солнца и лучей.

Ниспав с высоты, я сижу и опять плачу, ища прежнего луча.

Итак, когда я нахожусь в таком состоянии, он, луч, весь мрак ночи разняв, ко мне, как вервь, с высоты небесной нисходит.

Я тотчас хватаюсь за него, как за уловимый, и сжимаю, чтобы удержать,

Но он неудержим; однако же неуловимо я держу его и иду вверх.

Итак, когда таким образом восхожу я, и лучи совосходят со мною. Превосходя небеса и небеса небес, я опять вижу солнце.

Оно гораздо выше их, но бежит ли оно - не знаю, или стоит - не ведаю. Дотоле я иду, дотоле бегу и между тем не могу достигнуть. Когда же я превосхожу высоты высот и бываю, как мне кажется, превыше всякой высоты, лучи вместе с солнцем исчезают из рук моих,

И я, падая, несчастный, тотчас низвергаюсь во ад.

Таково дело, таково делание у духовных.

У них непрестанный бег сверху вниз и снизу вверх:

Когда упал, тогда бежит, когда бежит, то стоит; склонившись весь книзу, весь есть вверху, обтекая же небеса, снова утверждается внизу.

Начало этого течения конец есть, конец же - начало.

Совершенствование бесконечно, начало же это - опять конец.

Как же конец? - как сказал богословски Григорий:

Озарение есть конец - предел - всех вожделевающих *,

И Божественный свет - упокоение от всякого созерцания.

Поэтому достигший видения его упокоевается от всего и отделяется от тварей, ибо он видит Творца их.

Видящий Его вне всего есть, один с Единым, ничего из всего не видя.

Да молчит же то, что в нем, ибо оно неясно видится и отчасти познается.

Итак, ты поражен, услышав о том, что внутри видимого.

Если же ты поражен этим, то как не покажусь я тебе баснословом,

Изъясняя тебе то, что вне видимого? Ибо совершенно неизреченны

И невыразимы вовсе Божественные вещи и то, что в них.