Но сам ты разрешишь мое недоумение, если благоволишь ясно сказать имя того, кто ввел тебя в огорчение против меня.

27. К Евсевию, епископу Самосатскому

(Изъявляет сожаление, что посетить Евсевия препятствуют ему то болезнь, то зима, и обещается поспешить с приездом, как скоро дозволят сие время года и прекратившийся голод. (Писано в 368 г.)

Когда, по милости Божией и при помощи твоих молитв, поднялся я, по–видимому, несколько с болезненного одра и начал собираться с силами, тогда наступила зима, которая заключает меня дома и принуждает сидеть на одном месте. Правда, что она гораздо лучше против обыкновенного, но все же служит для меня достаточным препятствием найти в продолжение ее возможность не только пуститься в дорогу, но хотя немного выглянуть из дому. Впрочем, для меня немаловажно и то, что удостаиваюсь беседовать с твоим богочестием чрез письма и даже успокаиваю себя надеждою и от тебя иметь вознаграждение. А если дозволит время, продлится еще жизнь моя и голод не сделает для меня путешествие невозможным, то вскоре, может быть, по молитвам твоим, исполню свое желание и, улучив тебя дома, на всей свободе обогащусь великими сокровищами твоей мудрости.

30. К Евсевию, епископу Самосатскому

(Болезнью, зимою, делами и смертью матери удержанный от свидания с Евсевием, извещает его о состоянии Церквей, которое не лучше, чем и состояние его тела, а также об избрании епископов в Анкиру и Неокесарию, и Евсевиевым молитвам приписывает, что сам избежал злокозненности врагов. (Писано в 369 г.))

Если бы стал я по порядку описывать причины, до сего времени меня задерживавшие, как ни сильно было мое стремление к твоему богочестию, то наполнил бы ими бесконечно длинную историю. Не буду говорить о болезнях, следовавших одна за другою, о неудобствах зимнего времени, о непрерывности дел, как об известном, о чем и прежде уже доносил твоему совершенству. А теперь и единственное утешение, какое имел в жизни (разумею матерь мою), — и оно отнято у меня по грехам моим. И не смейся надо мной что в таких летах жалуюсь на сиротство, напротив того, извини меня, что не могу терпеливо перенести разлуку с такою душою, которой равных по достоинству не вижу в оставшихся. Поэтому опять возвратились ко мне недуги, опять лежу на одре в совершенном изнеможении оскудевающих сил, и только с часу на час ожидаю неминуемого конца жизни.

А Церкви почти в таком же положении, как и мое тело: не видно никакой доброй надежды, дела непрестанно клонятся к худшему.

Между тем Неокесария и Анкира имеют, кажется, преемников на место почивших, и доселе спокойны. Да и мне злоумышляющие до сего времени не успели сделать ничего такого, что удовлетворяло бы их гневу и злобе, и причину этого явно приписываю твоим молитвам о Церквах. Посему не преставай молиться о Церквах и усердно просить Бога.

Удостоившихся прислуживать твоей святости премного приветствую.

31. К Евсевию, епископу Самосатскому

(Продолжающимся в Кесарии голодом извиняется в том, что не мог сопутствовать больному своему родственнику Ипатию, который не получил облегчения от имевших дар исцеления; просит также Евсевия, чтобы врачевание его поручил благоговейным братиям, или к себе их вызвав, или отослав к ним при письме больного. (Писано в 369 г.))

У нас не миновался еще голод, потому необходимо мне оставаться еще в городе или для снабжения нуждающихся, или из сострадания к бедствующим. Поэтому и теперь не мог я вступить в путь вместе с достопочтеннейшим братом Ипатием, которого могу назвать братом не только в похвалу, но и по естественному между нами родству, потому что мы одной крови. Сколько страдает от болезни, небезызвестно сие и твоей чести; но меня огорчает то, что пресечена ему всякая надежда на облегчение, потому что и имеющим дарование исцелений не дано было про. извести над ним обыкновенных своих действий. Почему опять призывает на помощь твои молитвы. Снизойди же к его прошению и, по сердоболию своему к страждущим, а равно и для меня который за него ходатайствую, приими его по обычаю под свое покровительство; и если можно, вызови к себе благоговейнейших из братий, чтобы при глазах твоих приложили о нем попечение; а если невозможно сие, благоволи послать его при письме и поручить вниманию начальствующих.