Слово в неделю Православия

   И овех убо милуйте разсуждающе, овех же страхом спасайте, от огня восхищающе...

(Иуд. 1; 22-23).

   Не сие ли самое, братие, совершает ныне Святая Церковь? Некоторые из членов ее попустили обнять себя тлетворному пламени ересей богопротивных; и вот она возвышает, яко трубу, глас свой и поражает их страхом анафемы,еда како даст им Бог покаяние в разум истины, и возникнут от диаволъския сети...(2 Тим. 2; 25-26). Средство к исправлению поистине одно из самых действительных! Одна мысль, что подобные нам люди извергаются из общества верующих, вне коего нет и не может быть спасения, одна сия мысль невольно сотрясает сердце и приводит в движение чувство. Каким же страхом должен быть поражен тот, за кого другие должны так сильно страшиться?

   Тем прискорбнее, братие, для Церкви, что чувство спасительного страха, которое она старается внушить чадам своим посредством священного обряда, ныне совершаемого, нередко обезображивается, а иногда и совершенно подавляется другими, предосудительными, чувствованиями. Одни, надменные умом, или паче неразумием, стараются уничтожить в мыслях своих все, что в нынешнем обряде есть поразительного для заблуждающихся, и представляют его себе праздным действием церковной власти, не имеющим влияния на вечную судьбу осуждаемых. Это -люди гордые, кои почитают себя превыше суда Церкви, в том ослеплении, что святилище их совести, где стоит, может быть,мерзость запустения... на месте святе (Мф. 24; 15),-есть единственное место, в коем должен быть изрекаем суд над их мнениями о вере. Другие впадают в противоположную крайность: чувство страха при слышании анафемы, соединясь с чувством сожаления к поражаемым ею, превращается в сердце в тайный ропот против мнимонеумеренной строгости церковных правил. "Для чего, - мыслят таковые, - Церковь пременяет ныне, столь сродный ей, глас любви на проклятия ужасающие?" Это - люди маловерные, кои имеют слабость думать, что Церковь Христова может когда-либо поступать вопреки закону любви, составляющему главное основание всех ее правил и узаконений.

   Нет нужды, братие, исследовать, есть ли между нами здесь кто-нибудь, питающий в себе то или другое заблуждение. Мы должны желать, чтобы сказанное нами было одно гадание. Но всякий согласится, что это гадание весьма близко к опыту, и едва ли не оправдывается на самом деле.

   Итак, если не для искоренения, то для отвращения вышесказанных заблуждений, вникнем в дух нынешнего обряда и покажем: 1) что суд, произносимый ныне Церковью, есть суд страшный: этим будет низложено легкомыслие тех, кои присутствуют на нем без всякого чувства; 2) что суд, произносимый ныне Церковью, есть суд, исполненный,любви: этим будет успокоено маловерие тех, кои думают видеть в нем строгость излишнюю.

   1.Суд, произносимый ныне Церковью, есть суд страшный.

   Как обыкновенно смотрят, братие, на того человека, который имел несчастье заслужить худое мнение в обществе? Одни презирают его, другие чуждаются, иные сожалеют о нем. Он сам почитает себя человеком самым несчастным. Некоторые не могут пережить сего злополучия. Так страшно общественное мнение!

   Если же приговор всякого общества имеет такую силу, то ужели, братие, одна Церковь есть такое общество, коего приговором можно пренебрегать? Напротив, приговор Церкви для здравомыслящего человека должен быть гораздо важнее всякого, так называемого, общественного мнения, уже потому, что Церковь есть самое постоянное, обширное и лучшее из всех обществ человеческих: самое постоянное, ибо Церковь существует от начала мира и будет существовать до его скончания; самое обширное, ибо члены Церкви Христовой рассеяны по всему миру, находятся во всяком языке, народе и племени (Откр. 5; 9); самое лучшее, ибо она представляет видимое Царство Божие на земле, и служит приготовлением к вечному Царству Божию на небесах. Пренебрегать судом такого общества, значит не иметь уважения к целому роду человеческому; грешить против человечества: а что значит грешить против человечества? Быть извергом человечества!..

   Таким образом, братие, если суд, произносимый ныне Церковью, представлять себе совершенно человеческим, то он весьма важен и страшен, поелику есть суд -Церкви Вселенской!

   Но не в этом одном состоит важность приговоров, изрекаемых ныне Церковью. Она утверждается на основании, еще более глубоком и более непреложном.

   Что, если бы перед самым надменным вольнодумцем предстал, как некогда пред Иовом, Сам Бог и воззвал его к суду Своему? (Иов. 40; 1-2). Не растаял ли бы он в страхе от велелепоты и славы Его? Одна мысль, что Творец призывает на суд тварь, заключает в себе все, что может быть для твари поразительного: Суд Божий всегда страшен!