Надо так жить, чтобы не растлить тело и душу, чтобы они сохранились ко встрече со Христом непорочными. А если попробовать: тут — блуд, тут что-то другое… — это неправильно.

Другое дело, что Господь может помочь человеку и грех осмыслить с пользой для души. Но лучше греха не делать. Грех — это такой шрам на душе, который долгие годы (а то и всю жизнь) будет напоминать о себе. Постараемся этих ран и шрамов по возможности избежать и как можно целее сохранить себя ко встрече с Господом.

Здравствуйте, отец Константин! Скажите, пожалуйста, могу ли я читать молитву задержания. Ведь эта молитва отгоняет злых духов и все нехорошее. Заранее большое спасибо.

Лучше всего, дорогая сестра, посоветоваться со своим духовником. Ведь я не знаю: кто вы, сколько вам лет? Каков стаж вашей церковной жизни? Какой психический и духовный у Вас склад…

Давать молитвенные правила, епитимьи, аскетические советы можно только конкретно, зная человека.

Уважаемый отец Константин! Слушаю Ваши ответы на вопросы по радио... Свечи, платок на голове, юбка или брюки, сорокоуст... Все не то, все где-то около, рядом, не в этом же суть нашей веры! Не кажется ли Вам, что все мы, прихожане, называющие себя православными, грешим неким обрядоверием, которое затмевает нам главное в деле спасения, неизмеримо большее, чем то, что содержится в этих вопросах, — искреннее покаяние, надежду на милосердие Божие, радость о Господе Воскресшем?!

Александр

И да, и нет, дорогой Александр. Да — в том, что, к сожалению, многие из верующих людей действительно думают, что смысл духовной жизни — в мелочном соблюдении всех обрядовых моментов. Бывает, рассказывают мне про соседку (или свекровь, или кого-то еще), которая всех со свету сживает, а потом прибавляют: она верующая, все время в церковь ходит… Мне становится пронзительно грустно слышать это.

Наверное, кто-то из моих радио-совопросников является таким человеком.

Но большинство верующих людей, конечно, не такие. Они, как, например, вы, понимают что — главное, а что — второстепенное.

Но если есть главное, почему не позаботиться о второстепенном?

Вспоминаю мой самый первый вопрос батюшке. Я уже ходил в храм, молился дома (по юности, бывало, проводил бдения по целой ночи), строго постился. Однажды прибежал домой после школы ужасно голодный и схватил что-то в рот. Чувствую — с мясом. Выплюнул и прополоскал рот. Работал над своим характером.

То есть искреннее и самое живое религиозное чувство у меня было. Горячность подростковая — тоже. Но вот у меня был вопрос. Бабушка хотела мне подарить икону, которая лежала у нее много десятилетий в шкафу, под бельем. А можно ли дарить икону? Я этого не знал и не знал, у кого спросить. Миряне говорили то одно, то другое.

И вот я мучился несколько месяцев. Батюшки были такие неприступные и такие занятые.