Кажется, Алексей Иванович думал так же и он тоже внёс лепту в прославление отца Николая.

- Помните, отец Николай нам рассказывал, как к нему гости ехали и сказали, что через два часа будут, а сами только через семь часов добрались? Это ведь он про нас говорил.

- Ну что ж, два с половиной часа мы уже прошли, плюс четыре, плюс полчаса... - я опять посмотрел на сумки отца Бориса, - на непредвиденные расходы. Дойдём.

Воцарилось молчание, которое прервал отец Борис.

- Ничего, мы быстро пойдём. И обойдёмся без непредвиденных расходов!

Его оптимизм меня восхищал!

- Отец Борис, - сказал я, - давайте мы одну сумку вместе понесём, вы - за одну ручку, а я -за другую, удобнее будет.

- Нет, свои грехи надо самому носить.

Отец Борис мне нравился всё больше. В том,

что люблю его, я давно не сомневался, наверное, с первой встречи в Ивере, что отчасти оправдывало немного ироничное к нему отношение, и то, нравится он мне или нет, на мою любовь никак не влияло, но согласитесь: хорошо же, когда ты человека любишь, а он тебе ещё и нравится.

- Батюшка, а можно нескромный вопрос? -поинтересовался я.

Отец Борис насторожился, но постарался ответить, как будто только и ждал, когда ему начнут задавать нескромные вопросы:

- Конечно-конечно.

- А сколько вам лет?

Господи! Я думал, ему лет на десять меньше! И тут уже не мог им не восхититься: как удалось сохранить такую детскую непосредственность, это лёгкое преодоление мира?! Он ведь, поди, и на Афон поднялся легко: поехали, мол, Серёга. Серёга кивнул, батюшка покидал вещи в сумку, в одну не уместились, взял вторую - и на вокзал.

- Батюшка, а как вы на Афон попали?

- Да вот решили с Сергеем... Прихожане съездили, рассказали, дали телефон, мы позвонили, и всё получилось.

Я кивнул, где-то через полчасика надо будет напомнить ему про сумки. Пока думал, что ещё спросить у симпатичного батюшки, раздался восторженно-тревожный возглас идущего впереди Серёги:

-Змея!

- Где?! - с задних рядов, сметая всё и вся на своём пути, то есть меня с батюшкой, бросился Алексей Иванович.

Так летят на роковой огонь мотыльки.

- Батюшка предупреждал про змей... Всё, что предупреждал, сбылось. Говорил, без послушания ничего не делай, палки не бери, в море не купайся, дождевики... а змеи спят, - как заклинание повторял он, глядя на вытянувшуюся вдоль дороги небольшую - в полметра - змею-гу. - И - вот она!

Ползучий гад никак не реагировал на бормотания Алексея Ивановича и, развалившись посреди дороги на солнышке, больше напоминал сытого кота, нежели коварного змея. Алексею Ивановичу такое пренебрежительное невнимание не понравилось, и он разочарованно произнёс:

- Вот, а батюшка предупреждал насчёт змей...

- Но он же не говорил, что она обязательно должна тебя укусить, - заметил я. - К тому же, она действительно спит.

- И лучше её не трогать, - предупредил Серёга.

- А вдруг она сдохла?

- Тебе-то какое дело? - изумился я.