Дорога пошла под уклон и низкорослым лесом, тени особой он не давал, но среди зелени всё равно идти было приятнее, да и вообще после привала с трапезой шагалось веселее. Не прошло и часа, как мы вышли на большую афонскую дорогу, щедро присыпанную гравием и щебнем. Машинам, конечно, по ней ездить приятнее, а вот идти ножками... Но главное не это - мы увидели нормальный европейский столбик, поставленный прямо на нашем спуске, который чётко указывал, где Ватопед. Разумеется, направо. Всё - мы уже почуяли запах моря. Отец Борис снова ускорился, Алексей Иванович и Серёга с его сумкой еле поспевали за ним. А я опять отстал - никак не мог переключиться на более высокую скорость, словно не было у меня такой передачи и я продолжал двигаться в усвоенном темпе. Впрочем, приближение Ватопеда охватило и меня, чем-то это напоминало афонскую Литургию, когда после длительной службы она подхватывает и возносит выше, выше, быстрее, быстрее и всё рвётся в тебе туда, сам боишься признаться, куда... Но сейчас-то я знал, куда всё рвалось -в Ватопед. Только если на Литургии плоть моя, повинуясь законам притяжения, удерживалась на земле, то теперь, повинуясь закону правильного ритма, не позволяла нестись вперёд как угорелому.

Нас охватило общее веселье. Мы радостно поприветствовали промчавшуюся мимо нас маршрутку. Она ехала из Ватопеда, получалось, она была его вестником. И водитель весело помахал нам рукой, прокричав что-то в ответ. В салоне машины сидели несколько человек, и мы всем пожелали доброго пути.

Знали б мы, что это была за маршрутка!

Слава Богу, кстати, что не знали.

А так мы дошли до очередного правого поворота, обогнули гору и увидели - Ватопед!

Нет, это был не Ватопед. Это был рай. Изумрудную морскую бухту обнимали две мохнатые горные руки, а там посерёдке - золотые купола. И как много! И сам монастырь, даже отсюда, с верхотуры, казался большим и уж точно больше самой Великой лавры и даже Пантелеймона. Неужели мы заслужили награду?

А какая тогда награда уготована тем, кто пройдёт не один день, а всю жизнь...

Господи... Я чуть не плакал. И не один я, потому что у Алексея Ивановича вырвалось изумлённо-восторженное:

- И нас туда пустят?!

- А почему нас должны туда не пустить? -удивился Серёга.

- Одежды не брачные141, - в очередной раз решил я блеснуть остроумием.

- Я там у ворот лягу и никуда не сдвинусь, -сообщил отец Борис.

Я представил картину и вздохнул:

- Вас-то, может, и пустят, у вас диамонитирионы ещё действуют, а у нас три дня как просрочены.