Лифт и правда был, весь инкрустированный и

бесшумный. Нет, к этому великолепию нельзя прикасаться. Неумытыми руками.

- Я пешком пойду, - сказал я и покосился на следившего за нами метрдотеля. - Сломаем чего-нибудь ещё.

Что такое пять этажей в сравнении с семью часами прогулки по Афону! Это последняя тягота для таких грешников, как мы, перед распределением по обителям, которых в Ватопеде, судя по всему, много14’. Конечно, есть те, которых селят на первых-вторых этажах, есть и такие, что на лифтах возносятся. Но наше дело - трудное.

Кстати, лестница менялась по мере подъёма. Это сначала она была мраморной, а к концу стала деревянной и узкой. Краем глаза мы заглядывали в холлы минуемых этажей. И трепетали. Вот пятый был как раз по нам - мы вошли в коридор и рухнули на стоящие вдоль стен деревянные лавки.

- Это вы пришли, когда собирались ворота закрывать... - услышали густой и ровный голос, который даже не спрашивал, а называл вещи своими именами, ни наше «да», ни наше «нет» не поколебали бы его ровности и густоты.

Перед нами стоял высокий, крупный монах средних лет, с аккуратной чёрной бородой, в идеально подогнанном по фигуре облачении, двумя руками он опирался на посох, точь-в-точь как монахи на портретах, развешанных по стенам коридора, только у тех власы были седые, лики постарше и глаза построже, а этот - вылитый игумен вновь открытого подмосковного монастыря.

Я невольно поднялся. Ну, во-первых, отец учил не сидеть, если с тобой разговаривает стоящий человек, во-вторых, неловко сидеть, когда перед тобой игумен, в-третьих, надо признаться, что, услышав этот ровный власть имеющий голос, я малость заробел, не хватало шапки, которую надо тут же стянуть с головы и ломать в руках.

Остальные тоже поднялись.

Вообще-то заробеть было отчего и, помимо собственно голоса, что значит: «когда собирались закрывать ворота» - мы что, не вовремя, что ли? И какой из этого вывод?

- Мы перед началом службы пришли, - дипломатично ответил Алексей Иванович.

- Молодцы, - так же ровно произнёс монах, никакой похвалы в голосе не было, только величие и спокойствие, за которыми ощущалась пятнадцативековая история, длинные столы с мощами и ве-лилепие сей странноприимной обители. И так же безстрастно велел: - Да вы садитесь.

Мы сели и стали ждать решения. Вообще-то не верилось, что после того, как оказались на пятом этаже гостиницы, нас могут отсюда попросить. Но кто знает...

- Сейчас вас расселят, - не стал томить нас монах. - Сюда надо заранее звонить, вас не ждали, а количество мест ограничено, - можно было подумать, что он извиняется за то, что мы томимся в коридоре, а греки ходят туда-сюда определённые, громкоговорящие и весёлые. Так они, по-моему, всегда такие. - Сюда приезжает много греков, - продолжил монах, особенно на субботу-воскресенье. А сегодня понедельник. - Он помолчал и добавил: - Да и к последней машине вы не успели...