Конечно, все это исключительно социальные признаки тоталитарной секты. В ходе дальнейшего изложения все они будут рассмотрены более подробно.

2. Гуруизм, организация, метод, “эзотерический разрыв”

Христианские западные сектоведы[32] выделяют следующие четыре основных признака тоталитарных сект.

1) Наличие гуру (лидера); “гуруизм”.

Если религия (в ее подлинном смысле) характеризуется стремлением к связи с Богом, то в секте все начинается с лидера и им же заканчивается, все зацикливается на нем. Никакой связи с Богом (каким сектанты его себе представляют) помимо лидера в секте нет и быть не может. Такую роль играет гуру почти в каждой секте. Очень многие секты со смертью гуру распадаются, а если этого не происходит, то либо в них появляется гуру-наследник (вспомним: “Сталин — это Ленин сегодня”), либо сама организация принимает на себя его роль. С ростом организации у гуру появляется множество помощников, “приближенных лиц”, которые играют роль “маленьких гуру” для рядовых сектантов. Они подражают гуру, а сектанты — им. Такая пирамидальная структура обеспечивает жесткость контроля и единообразие в организации.

Чтобы не быть голословным, приведу цитату о роли гуру из программной кришнаитской книги. Нижеследующие слова говорит ученик, лежа пластом у ног гуру и уткнувшись лицом в его ступни:

Ты — это мое духовное солнце, а я — ничтожная искра Твоего сияния; Ты — мой Господь, а я — Твой слуга навечно. Нектар Твоих лотосных стоп опьяняет все мои чувства, и я полагаюсь лишь на беспредельную сладость Твоего Святого Имени. Что я, падший, могу сказать по своему собственному разумению? Я здесь лишь для того, чтобы исполнять Твою волю. Я испытываю великое удовлетворение, произнося слова, которые Ты вложишь мне в уста. При этом я даже не буду задумываться над тем, правильны они или нет (курсив мой. — А. Д.).[33]

Для контраста напомню вам высказывание основателя кришнаизма Бхактиведанты Свами Прабхупады: “Если у вас есть проблемы с Богом, помочь вам может только гуру. Если же у вас есть проблемы с гуру, помочь вам уже не может ни кто”.

Между тем стремление обрести Бога близкого, понятного, видимого и ощутимого, который взял бы на себя непосильное бремя свободы и ежечасного и ежеминутного выбора, безусловно, является одним из главных искушений падшего человечества. В этом смысле необходимо подчеркнуть, что сектантские настроения совсем необязательно присущи только лишь членам сектантских организаций: с ними можно вполне столкнуться и в окружении поп-звезды, и в рабочем коллективе, и даже в православном приходе.

Когда дама из одной так называемой “реформистской”, “прогрессивно-миссионерской” общины заявляет: “Не знаю никаких епископов; знаю моего батюшку — отца Георгия, — и больше мне никого не нужно”, — мы с грустью вынуждены констатировать, что сталкиваемся с вполне конкретным проявлением сектантского менталитета. На нем же основан и такой довольно распространенный в сегодняшней церковной жизни феномен, как “младостарчество”. Но, конечно, в нашей Церкви все эти извращения и злоупотребления — периферийные явления, осуждаемые канонами и священноначалием, а в тоталитарных сектах они являются нормой и образцом и составляют саму основу их существования.

В этом смысле изучение сектантских теории и практики может быть полезным и для нас самих: зная их, мы лучше сможем диагностировать те извращения и злоупотребления, которые проникают из мира сего и в Православную Церковь.