— контроль над информацией.

Как же организация достигает этого контроля?

Уже отмечалось, что для подготовки к контролированию сознания человека сектантские вербовщики стараются затащить потенциальную жертву на свою территорию: в незнакомом окружении человек наиболее внушаем, здесь на него легче всего подействовать. Человек, оторванный от привычной обстановки, наиболее беззащитен.

Как это происходит, скажем, у мунитов?

Когда вы попадаете на мунитский семинар, вас прежде всего встречают один или два ваших сверстника — сама любезность, сама любовь, сама доброжелательность, сама вежливость. У мунитов это называется “бомбардировка любовью”. Обычно сектанты ищут людей молодых и переживающих какой-то кризис в жизни. Затащить к себе человека с улицы бывает достаточно непросто, но если он с кем-то поссорился или у него сложности с родителями, или он учится в чужом городе, где еще не успел завести новых знакомств, — тут-то самая пора сыграть на этом и привести новичка на мунитское собрание.

У молодого человека часто идет ломка характера, его обуревает масса юношеских комплексов, а тут встречаются люди, которые, как ему кажется, искренне хотят с ним общаться. На самом деле этим достаточно опытным членам секты поручается его опекать (у мунитов это называется термином “сэндвич”: новичок является как бы начинкой между двумя кусками хлеба). Для мунитов очень важно, чтобы новопришедшие не могли обмениваться впечатлениями. Опекающим мунитам поручается следить, чтобы они по возможности вовсе не разговаривали друг с другом.

Многие сектанты говорили мне, что прежде, чем попасть в секту, они заходили в православные храмы, где их как раз очень нелюбезно встречали и давали от ворот поворот. Что говорить, есть у нас такой грех. До революции у наших миссионеров был термин “миссионерская приветливость”. Ее-то у нас в храмах зачастую не хватает… Скажем, заходит молодой человек в храм, не зная, куда ступить и как повернуться, а на него кто-нибудь гаркнет, чтобы он вытащил руки из карманов, — он и убежит. А на улице его встретят сектанты, которые спросят, как он себя чувствует, пригласят к себе на собрание, предложат пообедать… На многих людей это действует, и если бы в наших храмах было больше “миссионерской приветливости”, то многие молодые люди и оставались бы у нас.

Но “бомбардировка любовью” — это нечто другое: грубая лесть и попытка сыграть на тщеславии, которое есть у каждого человека. Новичку постоянно льстят, делают комплименты, охотно смеются каждой его шутке, все время говорят, какой он умный и замечательный, как хорошо он сделал, что сюда пришел. Это нравится почти всем, особенно не уверенному в себе молодому человеку или закомплексованной девушке.

У мунитов поначалу царит атмосфера некоего капустника: вот наш новый брат, который, оказывается, умеет играть на гитаре; дайте ему гитару! Человек неумело, неуклюже играет на гитаре, и ему дарят такие комплименты, награждают такими аплодисментами, каких и Паваротти в Ла Скала не срывал. Те, которые его “сэндвичируют”, проходят специальную подготовку и умеют быстро определить, к какому психологическому типу относится любой новопришедший: “чувственный”, “эмоциональный”, “научный”, “мистический” и т. д. К нему прикрепляют тех, кто может влиять на него соответствующим образом, и обычно это дает эффект.

Хотя “бомбардировка любовью” — термин мунитский, но само явление в той или иной степени присутствует в любой секте: главное — очаровать человека. Обменяться впечатлениями новичку не с кем, вся информация идет от опытных сектантов, опекающих его. Юноша чувствует, что им кто-то искренне заинтересован, что у него наконец-то появились настоящие друзья, о которых он так долго мечтал.

И вдруг через несколько дней после того, как человек привык к своим новым друзьям и уже нуждается в них, он допускает какой-то промах: ведет себя невпопад, задает какой-нибудь “не тот” вопрос. “Лучшие друзья” сразу же становятся хмурыми, резкими, сухими, отворачиваются от него, ссылаясь на множество дел. Чтобы вернуть их первоначальное расположение, человек готов отказаться от своих вопросов и сомнений, только бы вновь обрести этих людей, без которых мир теперь кажется ему столь пустынным. Этот простой психологический механизм прекрасно работает среди молодежи и не только среди молодежи.

6. Методы контролирования сознания

В дальнейшем, в процессе контролирования сознания психологи выделяют три общих для разных сект этапа. Слово “этап” тут употребляется за неимением лучшего, потому что оно подразумевает некую очередность, но секты все три элемента включают практически одновременно.

Первый — отказ от всего прошлого: человек должен признать сплошной ошибкой все, что было до того, как он попал в секту. Все, что он считал белым, на самом деле было черным; все, что он считал хорошим, на самом деле плохое. Он неотвратимо шел к погибели, и никакой надежды на спасение не было. Люди, которые его любили, на самом деле желали ему только зла. Его друзья — это на самом деле его враги, потому что уводили его от тропы спасения. Его родители — это злейшие его недруги. На этом сектанты особенно любят наживать капитал, то есть давать идеологическую подоплеку тем трениям с родителями, которые в определенном возрасте бывают практически у каждого молодого человека. Почуяв это, сектанты начинают ему внушать, что плотские родители — это не настоящие родители, ведь настоящая семья — тут, в нашей организации. Кстати, сектантская организация часто самоопределяется в семейных терминах, и это тоже один из ее признаков. Практически во всех сектах семейная терминология так или иначе присутствует, начиная от мунитов, организация которых именуется ее членами “истинной семьей”, а Мун и его жена — “истинными родителями”, и кончая сектой, которая так и называется — “Семья” (бывшие “Дети Бога”), а ее основателя Дэвида Берга сектанты просто называли папой (а затем — дедушкой).