В книге, которую написал Мегре, якобы заложены ненавязчивые комбинации, формулы из букв (иначе слова). Эти слова вызовут светлые чувства, а уж эти светлые чувства все излечат. И дадут новое осознание, присущее «людям будущего»123

Так и не смогли определиться, то ли мы в будущее идем, то ли к первоистокам, то есть в прошлое.

Я уж не говорю, об очередном беспардонном влезании в жизнь чужих людей. Только, где уверенность, что будут люди, на которых книга может не подействовать, или сделает хуже?

Есть, есть эта уверенность: «я существую для тех, для кого существую»124. Самая «гениальная» фраза во всей книге. Те, кто в меня не верят, для тех я не существую, а значит, не помогу. Силу самовнушения Мегре знает хорошо. Вот если б Анастасия помогала всем без исключения… но это она позволить не может. Для нее это слишком большая роскошь.

А любое противодействие или критика ее положений будет восприниматься, как «громада темных сил обрушится на меня»125 Впервые в жизни мне приятно помочь темным силам.

Между тем, мы с вами внезапно видим, как в тумане причудливых «лечебных комбинаций» проскальзывают критерии, по которым испокон веков Церковь определяла принадлежность к темным силам – то бишь, к бесовщине. Отношение к святым.

Уж кого бесы ненавидят и стараются помешать – так это святые. Достаточно почитать житие любого святого, и мы увидим тяжелейшую битву с нечистой силой.

Вот и Анастасия не скрывает свою сущность, объясняя, что раньше в нашем алфавите было 47 букв, сейчас осталось тридцать три. «Для этого они (темные силы) даже меняли язык, вводили новые слова и убирали старые, искажали смысл»126. Это она о ком? О святых равноапостольных Кирилле и Мефодии?

Нет, что вы! – воскликнут анастасийцы - это она о «драконе московском» Петре 1 и о большевике Ленине. Православие мы очень чтим!

Тогда откроем книгу «Сотворение», в которой открывается космогония и космология по Мегре, и узнаем, что, оказывается, святые равноапостольные Кирилл и Мефодий «по приказу» ввели новую письменность, чтобы лишить славян «знаний о первоистоках», «чтобы жрецам иным народы подчинялись». («Сотворение», глава «Все это и сейчас существует»). Мы то наивные полагали, что Православие дало начало отечественной культуре. А Пузакову все известно точнее: «ушел язык, и с ним ушла культура»89 Пришло, видимо, бескультурье. Во главе с Пушкиным, Гоголем, Пастернаком. А сейчас культура возвращается. Во главе с безграмотным мегре и не умеющими читать анастасиями.

Вот и писал бы свои сочинения крестами да резами…

Так нет, типичное поведение избалованного ребенка – поиграть чужой игрушкой, сломать ее, а потом изготовителя и хозяина игрушки упрекнуть в «нечистоте помыслов». Но Анастасия все исправила. Опять оправдание самому себе нашлось.

Кстати, вранье о святых православной Руси разбросано фрагментами по всей книге. Так, в главе «Кого жалят пчелы», которую я пропустил в своем анализе90, Анастасия сообщает о жизнедеятельности пчелиной семьи: «Только два человека на Земле за последние тысячи лет смогли немного приблизиться к пониманию этого уникального организма. - Кто они? – Это два монаха, и они причислены к лику святых. Ты можешь прочитать о них, в ваших книгах, которые находятся в монастырских хранилищах»127.

Бедной Анастасии и невдомек, что жития преподобных Зосимы и Савватия Соловецких находятся не в таинственных монастырских хранилищах, хотя и там тоже, но и в любых православных магазинчиках, церковных лавках, епархиальных библиотеках. Свет веры Христовой не прячется по таежным углам, вместе с анастасийцами и виссарионовцами.