Говорю тебе это наперед, чтобы ты, если приступишь к делу и столкнешься с этим, не раскаялся бы и не сказал: я, дескать, и не знал, что такое может со мной случиться. Напротив, теперь ты знаешь заранее то, что тебе предстоит встретить, и можешь подготовить к этому свой разум. Трудно не фундамент положить, но построить здание: чем выше становится постройка, тем больше сложностей она доставляет строителю — до тех пор, пока она не окончена. Услышь слова Спасителя: «Ибо кто из вас, желая построить башню, не сядет прежде и не вычислит издержек, имеет ли он, что нужно для совершения ее, дабы, когда положит основание и не возможет совершить, все видящие не стали смеяться над ним, говоря: этот человек начал строить и не мог окончить?» (Лк 14. 28— 30). Потому что даже у солдат война — на короткое время, а у монаха — до тех пор, пока он не отойдет ко Господу.

Поэтому следует положить начало труду со всем возможным рвением, терпением и трезвостью. Если, дорогой брат, ты берешься убить льва, то обрушься на него со всей силой, а не то он раздавит твои кости, как глиняный горшок. И если бросишься море, то не падай духом, пока не выберешься на сушу, а не то камнем пойдешь ко дну. И если сегодня ты стоишь перед вратами и говоришь: «Вытерплю все!» — не отрекись от этого завтра на деле. Потому что ангелы Божии незримо стоят рядом и слышат все, что исходит из уст твоих. Ты видишь, брат, что никто тебя не принуждает, но ты сам, по своей воле и искренне, принимаешь обеты. Поэтому впредь не нарушай обещаний, данных Богу, ибо Он «погуби вся глаголющия лжу» (Пс 5.7).

Если ты, дорогой брат, положишь благое начало, то и старость твоя будет радостной, и будешь ты, как светильник, просвещающий многих на пути Господнем. Так что положи прочное начало, чтобы можно было возвести здание в высоту. А если ты пришел к монашеской жизни, оставив почести жизни мирской, то храни себя от беса тщеславия, а не то он овладеет тобой и низвергнет в погибель. В том, чтобы повиноваться Господу и делать добро своими руками, для тебя нет стыда. Потому что те незначительные тяготы и скорбь, которые ты терпишь ради Господа, становятся залогом твоей вечной жизни. Да что я говорю! Что обменять драхму на тысячи золотых талантов — то же значат и все невзгоды монашеской жизни в сравнении с грядущей славой, а она явится в тех, кто борется и страдает. Так что отдаешь ты мало, а получаешь много.

И коль скоро ты отдан в послушание игумену, не думай про себя: «Я сын богатых и знатных родителей, а этот — из незнатных, безвестных и нищих, а может статься, и от рабов». Или: «Ему неизвестна мирская мудрость, а я в ней сведущ — так как я могу быть в подчинении у такого? Ведь это оскорбление для меня, если я это сделаю!» Не думай об этом, дорогой брат, и даже мысли не допускай об этом. Потому что тот, кто так думает, еще не совлекся ветхого человека, гибнущего в своих ложных вожделениях. Так что будем, дорогой брат, терпеть, словно бы Сам Бог отдал нас в рабство единодушным с нами братьям, — и мы удостоимся свободы праведных. Будем помнить о Владыке всяческих, Который, будучи богат, обнищал ради нас, чтобы мы обогатились Его нищетой. Он слыл и самаритянином, и бесноватым — чтобы исцелить наше безумие. Посему не стыдись покорить свою выю этому благому игу — и твоя душа найдет успокоение. А еще выслушай об этом притчу.

Два борца вышли одновременно бороться со своими противниками. Из них один был одет в роскошную одежду, а другой рубище. Но и тот, и другой сняли с себя то, что на них было вышли на поприще обнаженными. Так неужели тот, на ком была роскошная одежда, станет предъявлять ее во время состязаний и это поможет ему в борьбе с противником? Или он скорее оставит ее, раз уж в состязании от нее нет никакой пользы, и в борьбе с противником выкажет все свое мужество, силу и выучку? Так и ты не думай о том, что оставил. Здесь все оставили то, что имели и совлеклись ветхого человека, чтобы облечься в нового. Так что запасись смирением и помни, что ты вышел на борьбу обнаженным, как и другие борцы, а также помни о написанном: «что высоко у людей, то мерзость пред Богом» (Лк 16. 15). И не кичись мирской мудростью, потому что сказано: «Мудрость мира сего есть безумие пред Богом». И еще: «Если кто из вас думает быть мудрым в веке сем, тот будь безумным, чтобы быть мудрым» (Кор 3.18–19).

Поэтому забудь о своей прежней жизни, чтобы ты мог с дерзновением просить у Бога отпущения и твоих прежних грехов. А раз уж ты отверг ветхое и смирил свой ум, то собирай «богатство неветшающее» в служении братиям и заботе о них. И если ты чистишь стойла от навоза, то думай и о том, как очистить от мирских желаний и своего внутреннего человека. А если чистишь золу на кухне, то вспомни слова Пророка: «Пепел, яко хлеб, ядях, и питие мое с плачем растворях» (Пс 101.10). И когда смотришь на тленное пламя, думай о том вечном огне, который будет пожирать грешников, — и восплачь обо всем, в чем согрешил.

Словом, ко всякому делу, к которому приступаешь, приступай со смиренномудрием и с добрым расположением — и тогда ты получишь большую пользу и привлечешь к себе благодать Божию. Ибо сказано, что «Господь гордым противится, смиренным же дает благодать» (Притч 3. 34). А если работа сильно изнуряет тебя, то подумай о тех, кто обречен на ссылку, каторгу или горькое рабство, — и подчинись своему о Господе игумену. Потому что рабство, которому ты отдал себя, — не для людей, а ради Господа. Разве тот, кто терпит бесчестие или тяготы ради царя не находит в оскорблении честь, а в труде — успокоение? Если же нам не угодно понести бесчестие и труд ради Господа, то как мы уйдем из этого мира?

Кому, дорогой брат, даны честь и счастье пострадать за Господа? Но если ты терпишь за Него, то знай, что отдаешь мало, а получаешь много. Терпение нам нужно, чтобы сотворить волю Божию и получить обетование. Ибо Он сказал: «Претерпевший до конца спасется» (Мф 10. 22).

Впрочем, если так должны смиряться те, кто оставил роскошь, то как нужно уничижать и смирять себя тем, кто пришел к монашеской жизни от жизни тяжелой и бедственной! Даже если их предпочтут другим, они должны выказывать всевозможную кротость и смиренномудрие. Они должны постоянно думать и помнить о благодеяниях Господа, о том, от каких тягот века сего Он избавил их. А иначе их ум рассеется, они забудут о своем прежнем бесчестии, возгордятся, и за их неблагодарность к Благодетелю им будет сказано: «Человек в чести сый не разуме, приложися скотом несмысленным и уподобися им» (Пс48.13).

Так что, возлюбленные, во все дни наши в глубоком смирении будем работать Господу, который «восставляет от земли нищего и от гноища возвышает убогого» (Пс 112. 7), чтобы Он и после нашей кончины удостоил нас той славы, которая ожидает кротких и смиренных. Ибо написано: «Господь воздает излише творящим гордыню» (Пс 30. 24).

8. Из аввы Кассиана

Во всех общежительных монастырях Египта и Востока соблюдаются следующие канонические предписания. Тот, кто пришел в обитель и желает стать монахом, принимается в монастырь, лишь когда проявит как можно больше терпения и этим на деле докажет свое стремление к Богу, смирение и великодушие. Когда его испытают в этом, его принимают в монастырь. Затем ему дают наставление, что не следует держать у себя ничего своего — и он оставляет все свое прежнее имущество. Отныне ему не позволяется носить даже ту одежду, в которой он пришел. Собираются все братья, его выводят на середину и снимают с него прежнюю одежду, а затем его своими руками облачает авва в монашеские одежды. Это знак того, что отныне он обнажен от всего мирского, от гордости и надмения, и облачился в нищету Христову, а также что он может без всякого стыда и на равных считать себя в числе братии.

Одежду, которую он оставил, эконом обители забирает к себе. Он долгое время хранит ее отдельно, пока новый брат в искушениях не покажет свое преуспеяние, подвиг и терпение. И если найдут, что брат способен устоять в этом и удержать ту ревность и горячность, с которой начинал, то причисляют его к остальным. А если узнают, что он впадает в ропот или грешит непослушанием, то вновь снимают с него монастырские одежды, одевают на него мирское и изгоняют из обители. Из–за такой строгости нелегко выйти из монастыря всякому, кто захочет. Лишь того, кто вовсе не хранит своих обетов, одевают в мирскую одежду и в таком виде отпускают из монастыря.

Даже когда принятый брат будет испытан, как мы сказали, по всей строгости и окажется безупречным, ему не позволено сразу присоединяться ко всем братьям. Он передается в ведение того, кто назначен принимать странников. Новоначальный брат должен служить им и заботиться о них. А после того, как он целый год будет безупречно служить странникам и это укрепит его в смирении и терпении, его присоединяют ко всем братьям. (Затем тот старец, который принимает новоначального) старается научить его, к чему приступить, чтобы достичь совершенной добродетели. Прежде всего, он учит его побеждать собственные похоти, а для этого велит ему делать то, что противно воле брата. Отцы говорят, что обуздать свои похоти, овладеть гневом и скорбью, стяжать истинное смирение или даже просто в мире скончаться в обители вместе с братией сможет лишь тот, кто прежде в послушании умертвил свою волю.