Ученик отошел на какое–то расстояние и подобрал себе место. Тогда он вернулся и сообщил старцу. Они построили келию Старец говорит ученику:

— Вот тебе то, что просил. Теперь оставайся в келии. Когда надо будет, ешь, пей, спи. Только не выходи из келии до самой субботы, и тогда приходи ко мне.

Дав ему эту заповедь, старец ушел.

Брат провел два дня по заповеди, а на третий день ему наскучило, и он сказал себе: «И это то, что мне дал старец?» Он встал, затем пел много псалмов и принял пищу после захода солнца. После молитвы он пошел спать на свою циновку. И тут он видит, что на ней лежит эфиоп и от злости скрипит на него зубами. Брат опрометью выбежал из келии и прибежал к старцу.

— Авва, — сказал он, стуча в дверь, — смилуйся надо мною, открой!

Но старец не открыл ему до самого утра. А наутро он открыл, и брат стал просить и говорить со слезами:

— Сжалься, пусти меня жить к себе! Я пошел спать и увидел на моей циновке эфиопа: лежит и скрипит на меня зубами. Я не могу больше там жить!

Старец пожалел его и ввел в келию. Насколько знал, он обучил его порядку уединенной жизни, и вскоре брат стал опытным монахом.

3. Один брат пребывал в келии и, будучи наедине, пришел в большое смущение из–за помыслов. Он отправился к авве Феодору Фермейскому и рассказал, что с ним произошло.

—Пойди, — сказал ему старец, — смири свой ум, храни послушание и живи вместе с другими.

Тот так и сделал. Вскоре он вернулся к старцу и говорит:

— Даже рядом с людьми мне нет покоя.

— Если тебе нет покоя ни с людьми, ни наедине, — говорит старец, — то зачем ты стал монахом? Разве не затем, чтобы терпеть скорби? Скажи мне, ты сколько лет в постриге?

— Восемь, — отвечал тот.

— Знаешь, брат, — говорит ему старец, — я в постриге уже семьдесят лет, и ни разу не было у меня полного покоя, даже на один день. А ты за восемь лет хочешь себе полный покой?

Так старец ободрил брата, и тот ушел.

4. Об авве Феодоре и авве Луции из Энатона Александрийского рассказывали, что помыслы перейти на другое место беспокоили их пятьдесят лет. Но они обманывали помыслы и говорили:

— После этой зимы переходим отсюда.

А когда наступало лето, говорили:

— После этого лета уходим.

Так, постоянными проволочками, они обманывали помыслы и остались на том же месте до самой смерти.