Глава 21. Возражение о власти свободного произволения

Герман: “Это свидетельство очевидно подтверждает силу свободной воли следующими словами: аще быша людие Мои послушали Мене; и не послушаша людие Мои гласа Моего (ср.: Пс. 80, 14, 12). Ибо когда говорит: аще быша… послушали, показывает, что в их власти состояло решение соглашаться или не соглашаться. Как же теперь не в нашей власти состоит наше спасение, когда Бог Сам оставил на наш произвол слушать или не слушать?”

Глава 22. Ответ: “Наше свободное произволение всегда имеет нужду в помощи Божией”

Пафнутий: “Остроумно объяснили вы слова: аще быша… послушали Мене, но нисколько не обратили внимания на то, Кто говорит к слушающему или не слушающему, ни на то, что следует затем: ни о чесомже убо враги их смирил бых, и на оскорбляющия их возложил бых руку Мою (ср.: Пс. 80, 15). Пусть никто не покушается слова, приведенные нами в доказательство того, что в мире ничего не бывает без Бога, обращать в защищение свободной воли, с намерением отнять у человека благодать Божию и повседневное попечение, ссылаясь на то, что говорится: и не послушаша людие Мои гласа Моего; и еще: аще быша людие Мои послушали Мене, Израиль аще бы в пути Моя ходил — и прочее. Но пусть лучше вникнет, что здесь как сила свободной воли доказывается неповиновением народа, так и попечение Божественное о нем открывается из того, что Бог непрестанно взывает к нему и увещевает его. Ибо когда говорит: аще быша людие Мои послушали Мене, показывает тем, что Он всегда говорит к ним первый и совершает сие не только посредством писаного Закона, но и ежедневными увещаниями, как Он говорит чрез пророка Исайю: прострох руце Мои весь день к людем. не покаряющимся и противу глаголющим (Ис. 65, 2). Итак, этим свидетельством: аще быша людие Моя послушали Мене, Израиль аще бы в пути Моя ходил: ни о чесомже убо враги его смирил бых, и на оскорбляющия их возложил бых руку Мою — может быть доказываемо и то, и другое. Ибо как сила свободы доказывается неповиновением народа, так попечение и содействие Божие подтверждается началом и концом сего стиха, где Господь свидетельствует, что Он первый начал говорить, и что если бы народ послушал Его, то после Он уничижил бы всех врагов Его. Тем, что нами сказано, мы не хотим отнять свободу у воли человеческой, но только желаем доказать, что в каждый день и каждое мгновение ей необходимы Божественное содействие и благодать Божия”. Итак, научив нас такими словами, авва Пафнутий наконец отпустил нас из своей кельи немного прежде полуночи. Не с охотою, а с сокрушением сердца мы оставили его, получив великую пользу от его собеседования. Ибо, совершив первое отречение, которое мы старались исполнить со всем усилием, мы думали, что скоро достигнем самого верха совершенства. Но теперь сознаемся, что еще не начали и мечтать, как во сне, о высших степенях монашества. О втором роде отречения еще знали мы от отцов в киновиях, а о третьем, в коем заключается все совершенство и которое несравненно превосходнее двух первых — низших, мы ничего не знали даже и по слуху.

4. Собеседование аввы Даниила о борьбе плоти и духа

Глава 1

Между мужами, исполненными христианскою мудростию, увидели мы и авву Даниила, который, будучи равен обитавшим в Скитской пустыне во всяком роде добродетелей, особенно украшался смирением и который за свою чистоту и кротость блаженным Пафнутием, настоятелем той пустыни, скоро был возведен на степень диакона, несмотря на то, что был моложе других летами. Сей блаженный Пафнутий весьма утешался его добродетелями и, почитая равным себе по делам жизни и благодати, поспешил сравнять с собою и по сану священства. Мало того: не терпя долее видеть его в низшем служении и желая оставить по себе достойнейшего преемника, еще при жизни своей облек его честию старейшинства. Впрочем, сей последний, не изменяя прежнего своего смиренного нрава, никогда в присутствии его не позволял себе совер¬шать что-либо принадлежащее высшему чину, но всегда, когда авва Пафнутий приносил Духовную Жертву, он, как диакон, по-прежнему прислуживал. Впрочем, хотя блаженный Пафнутий был столько высок и совершен, что нередко являл в себе дар предведения, но в настоящем случае его надежда преемства и избрания не оправдалась. Ибо спустя немного времени он предпослал к Богу того, кого готовил себе в преемники.

Глава 2. Спрашивается, отчего происходит внезапная перемена в духе, после неизреченной радости наступает глубокая скорбь

Итак, мы спросили этого блаженного Даниила, почему, сидя в келье, иногда исполняешься особенным каким-то игранием сердца, с неизъяснимою радостию и обилием сокровеннейших ощу¬щений, кои, не говорю уже, выражать языком, даже воспринимать чувством бываем не в силах; тогда и молитва чиста и подвижна, и ум, исполняясь духовных плодов, чувствует, что его воздыхания, сильные и действенные, вознеслись Богу даже и во сне; иногда же без всяких по-видимому причин вдруг находит печаль, начинает теснить какая-то безотчетная грусть, тогда не только сам в себе чувствуешь сухость, но досадуешь на келью, отвращаешься от чтения, в молитве неудержимо рассеиваешься и блуждаешь, не в силах восстановить в духе прежнее настроение; даже чем усильнее устремляешь его к созерцанию Бога, тем стремительнее он (ум) сам как бы отбегает в плен непостоянных помыслов, расхищается и впадает в такое духовное изнеможение и бесплодие, что ни желанием Царства Небесного, ни страхом геенны не можешь пробудить его от сего как бы смертного сна. На это он так отвечал.

Глава 3. Ответ на предложенный вопрос