Глава 10. О согласии шести страстей и сродстве двух, отличных от тех

Итак, эти восемь страстей хотя имеют разное происхождение и разные действия, однако ж шесть первых, то есть чревоугодие, блуд, сребролюбие, гнев, печаль, уныние, соединены между собою каким-то сродством и, так сказать, связью, так что излишество первой страсти дает начало последующей. Ибо от излишества чревоугодия необходимо происходит блудная похоть, от блуда сребролюбие, от сребролюбия гнев, от гнева печаль, от печали уныние, и потому против них надобно сражаться подобным же образом, тем же порядком, и в борьбе всегда надобно нам переходить от предыдущих к последующим. Ибо всякое вредное дерево, толстое, высокое, скорее завянет, если наперед корни его, на которых опирается, будут обнажены или высушены. И потоки вредной воды мало-помалу пересохнут, когда порождающий их источник и проточные жилы с тщательною аккуратностию будут засыпаны. Посему, чтобы победить уныние, сначала надобно подавить печаль; чтобы прогнать печаль, прежде нужно подавить гнев; чтобы погасить гнев, нужно попрать сребролюбие; чтобы исторгнуть сребролюбие, надобно укротить блудную похоть; чтобы подавить блудную похоть, должно обуздать страсть чревоугодия. А остальные две страсти, то есть тщеславие и гордость, также соединяются между собою тем же способом, как и предыдущие страсти, так что усиление одной дает начало другой: от чрезмерного тщеславия рождается страсть гордости. Но от тех шести первых страстей они совершенно отличаются и не соединяются с ними подобным союзом; не только не получают от них никакого повода к своему рождению, но даже противным образом и порядком возбуждаются. Ибо, по истреблении тех, эти сильнее плодятся и, по умерщвлении тех, живее возникают и возрастают. Потому мы подвергаемся брани особенным образом от этих двух страстей. Ибо в каждый из тех шести пороков мы впадаем тогда, как будем уязвлены от предшествующих им (страстей); а в эти две страсти мы впадаем особенно после победы и восторжествования (над прочими страстями). Итак, все страсти как от усиления предыдущих рождаются, так уменьшением их подавляются. Таким же способом, чтобы истребить гордость, надобно прежде подавить тщеславие. И таким образом, по подавлении предыдущих, последующие утихнут, и, по истреблении предшествующих, остальные страсти без труда увянут. И хотя связанные восемь страстей связаны между собою упомянутым образом и смешаны, однако ж частнее они разделяются на четыре союза и сопряжения: ибо блудная похоть особенным союзом соединяется с чревоугодием, гнев с сребролюбием, уныние с печалью, а гордость тесно соединяется с тщеславием.

Глава 11. О происхождении и качестве каждой страсти

Теперь подробнее рассмотрим роды каждой страсти. Чревоугодия три рода: первый род, который понуждает спешить к обеду прежде установленного законного часа; второй род, который услаждается наполнением чрева и пожранием некоторых кушаний; третий род, который желает лакомой и отлично приготовленной пищи. Эти три рода вводят монаха в немалые расходы, если он от всех этих не постарается воздерживаться с равным старанием и осторожностию. Ибо как разрешение поста никак нельзя допускать преж¬де назначенного часа, так равно надобно отвер¬гать и прожорливость чрева и дорого стоящее и изысканное приготовление кушанья. Ибо от этих трех причин происходят разные и самые злые недуги души. Ибо от первой рождается ненависть к монастырю, а оттуда возрастает страх и несносность жительства в нем, за которою, без сомнения, тотчас последует выход и скорое бегство. От второй возбуждаются огненные воспламенения сладострастия и похоти. А третья оплетает шеи пленников нерасторгаемыми узами сребролюбия и не допускает монаху пребывать в совершенной нищете Христовой. Что зачатки этой страсти в нас есть, это мы познаем из того признака, когда, будучи удержаны каким-либо братом для обеда, мы не довольствуемся тем вкусом пищи, с каким она приготовлена предлагающим, но с неблаговременною и необузданною свободой просим что-нибудь влить в нее или прибавить. А этого совершенно не должно быть по трем причинам: во-первых, потому, что монах всегда должен приучаться к терпеливости и бе¬режливости и, по Апостолу, научиться быть до¬вольным тем, что есть (см.: Флп.4,11)

Посему всячески надобно обуздывать в себе такую вольность. Блудной страсти три рода: первый совершается чрез смешение обоего пола; второй производится без смешения с женщиною, за который от Господа был поражен Онан, сын патриарха Иуды (см.: Быт. 38, 9-10), который в Священном Писании называется нечистотою, о чем Апостол говорит: глаголю же безбрачным и вдовицам: добро им есть, аще пребудут, якоже и аз: аще ли не удержатся, да посягают: лучше бо есть женитися, нежели разжизатися (1Кор. 7, 8–9). Третий (род) производится умом и сердцем, о котором Господь в Евангелии говорит: всяк, иже воззрит на жену ко еже вожделети ея, уже любодействова с нею в сердцы своем (Мф.5,28). Эти три рода блаженный Апостол, также различая, говорит: умертвите убо уды ваша, яже на земли: блуд, нечистоту, страсть, похоть — и прочее (ср.: Кол.3, 5). И еще о двух родах к ефесеям говорит: блуд же и всяка нечистота и лихоимство ниже да именуется в вас… сие бо да весте, яко всяк блудник, или нечист, или лихоимец, иже есть идолослужитель, не иматъ достояния в Царствии Христа и Бога (Еф.5, 3, 5). Одно исключение из Царства Христова должно устрашать нас, чтобы мы с одинаковою заботою остерегались этих трех родов. Сребролюбия три рода: первый тот, который отрекающимся от мира не дозволяет оставить богатство и имущество свое; второй убеждает нас с большею жадностию возвратить то, что нами было расточено или роздано бедным; третий побуждает желать и приобретать то, чего даже и прежде мы не имели. Три рода и гнева: первый тот, который пылает внутри, что по-гречески называется θυμος (ярость); второй тот, который прорывается в слово и дело и называется οργη (гнев), о котором Апостол говорит: “ныне же отложите и вы та вся: гнев, ярость…”(Кол.3,8); третий тот, который вспыхивает не на короткое время, но сохраняется чрез несколько дней, долгое время, что называется злопамятность. Всего этого с одинаковым опасением мы должны отвращаться. Печали два рода: первый происходит по прекращении гнева, или от нанесенного вреда, или когда желание встретило препятствие, не исполнилось; второй происходит от неразумной скорби сердца, или отчаяния. Уныния два рода: один повергает в сон во время жара (в полдень); а другой склоняет оставить келью и бежать. Тщеславие хотя многовидно, многоразлично, разделяется на разные виды, однако ж два рода его: первый тот, когда мы превозносимся плотскими, видимыми вещами; а второй, когда из-за духовных, невидимых, предметов воспламеняемся желанием суетной похвалы.

Глава 12. “В чем полезно тщеславие?”

Тщеславие, впрочем, в одном отношении быва¬ет и полезно для новоначальных, для тех только, которые еще подвергаются искушениям от плотских пороков, например, если в то время, когда разжигаются духом блуда, они в уме представляют достоинство священнической должности или мнение всех, которые считают их святыми, безукоризненными, и, таким образом нечистые возбуждения похоти считая гнусными и недостойными (людского) мнения о них или сана своего, по крайней мере этим размышлением подавляют их, меньшим злом отсекая большее. Ибо лучше всякому подвергнуться искушению от страсти тщеславия, нежели впасть в пламя блудной похоти, откуда уже не в силах будет выйти или едва может выйти после падения. Эту мысль от лица Божия один Пророк хорошо выразил, говоря: “Ради Себя удалю ярость Мою, и хвалою Моею обуздаю тебя, чтобы ты не погиб”, - то есть чтобы, когда увлечешься похвалами тщеславия, никак не низвергся в глубину ада и от совершения смертных грехов не погрузился невозвратно. Неудивительно, что у этой страсти есть такая сила, что впадающего в порок блуда может обуздать, когда часто доказано опытами многих, что она зараженного ядом ее делает неутомимым, так что заставляет не чувствовать двухдневного или трехдневного поста. Мы знали, что некоторые в этой пустыне часто сознавались, что они, находясь в киновиях Сирии, без труда сносили воздержание от пищи в течение пяти дней, а теперь даже с третьего часа дня томятся таким голодом, что ежедневный пост едва могут продолжать и до девятого часа. Касательно этого предмета авва Макарий одному спрашивавшему, отчего он в пустыне чувствует голод и с третьего часа, а в киновии, часто постясь целую седмицу, не чувствовал голода, хорошо отвечал: “Это оттого, что здесь нет свидетеля твоего поста, который бы питал и подкреплял тебя своими похвалами; а там похвалы людей и тщеславие насыщали тебя”. Образ этого дела, о котором мы сказали, что привходящим тщеславием устраняется порок блуда, довольно хорошо, знаменательно представляется в книге Царств (см.: 4Цар.23–24), где говорится, что, когда народ израильский был пленен царем египетским Нехао, ассирийский царь Навуходоносор, пришедши, отвел его от пределов Египта в свою область не для того, чтобы возвратить ему прежнюю свободу и родную страну, но (чтобы) отвести в свою землю, более отдаленную, нежели где были пленники в земле египетской. Этот образ прилично прилагается и здесь: хотя сноснее раболепствовать тщеславию, нежели пороку блуда, однако ж труднее освободиться от владычества тщеславия. Ибо пленнику, отведенному на более отдаленное пространство пути, труднее возвратиться в родную землю и отеческую свободу, и справедливо относится к нему пророческое порицание: “обетшал еси на земли чуждей” (Вар. 3, 10). Правильно называется состарившимся в чужой земле тот, кто не обновляется от земных пороков. Гордости два рода: первый плотский, второй духовный, который гибельнее первого бывает. Ибо он особенно искушает тех, которые преуспели в некоторых добродетелях.

Глава 13. О разной брани всех страстей

Хотя эти восемь страстей искушают весь род человеческий, впрочем, не на всех одинаковым образом нападают. Ибо в одном главное место занимает дух блуда; в другом преобладает ярость; в ином властвует тщеславие, а в другом гордость господствует, так что хотя все страсти на всех нападают, но каждый из нас различным образом и порядком раболепствует им.

Глава 14. Надобно вести брань с страстями сообразно с их нападением