He explains why the justification of the law is fulfilled only in those who walk not according to the flesh, but according to the Spirit. There is no other way, he says: for those who walk in the flesh, or, what is the same thing, those who are in the flesh only think about the flesh, — they have no time for the law, they do not care about the law. Only those who walk in the Spirit, or, what is the same thing, those who are in the spirit of the Spirit, are philosophical, they take care of what is in accordance with the requirements of the spirit, or with the law; for the law is spiritual. Such is the constitution of the carnal and the spiritual, that the soul of the former does not lie in the lawful; and these only think that everything should be lawful, in accordance with the will of God and pleasing to God. Why only these can fulfill the justification of the law, the purpose of the law is that we should be holy.

Those who are according to the flesh are not the same as those who wear the flesh, but those who live in the flesh, those who please the flesh in lust (cf. 13:14). We are not talking about the nature of the flesh, but about the mood of a carnal person. "This does not incline to the accusation of the flesh, says St. Chrysostom; as long as it observes its own order, nothing is incongruous. When we give free rein to the flesh, and it, having transgressed the limits set for it, will rise up against the soul; then everything destroys and spoils not by its own nature, but by reason of immoderation and the disorder resulting from it."

Those who are according to the flesh — however, the expression is very strong. It indicates such an immersion in the flesh that it is as if there were nothing else in man except the flesh. With our human eye we see few of these: for in any one who is devoted to the flesh, everything is manifested in him, and the soul is shown to be active, and sometimes the spirit is natural to man. But does not the eye of God see all the fallen in this way: for such is the law of the fall, that he who falls from the spirit no longer stops in the soul, but falls to the very bottom — into the flesh. Carnality is the ruling principle even for those who live with their souls (scientists, craftsmen, businessmen). It is the background, and the rest are all different figures drawn against this background.

Wisdom here does not mean only thoughts or ways of thinking, but the entire internal system, thoughts, concerns, plans, sympathies, deeds, and even dreams and dreams, which moves, governs, and arranges everything. "To the carnal," he says, "those who have given themselves over to lusts have only all care and care" (Ecumenios). "Those who have given themselves over to immoderate slavery to the flesh always care only about the things of the flesh" (Blessed Theophylact). "Only to them is sweet that the flesh delights" (Ambrosiastes).

Those who are in the Spirit are those who live in the Spirit in God, think of the things of God, desire the things of God, are comforted by the things of God, are moved by the fear of God, and are guided by the promptings of a conscience enlightened by the commandments — all by the action of the grace of the Holy Spirit in the Lord Jesus Christ. To be according to the spirit is the norm of man's life after creating him. But after the fall he was no longer in spirit, although the spirit was in him: for he was in him, but he had no decisive power; He gave a voice, but they did not listen to him. Such are all those who have not yet risen from the fall. A person begins to be in spirit only after receiving grace – regenerated. Here the spirit enters into its rank, takes power and rules everything in man, determines the norm of his life. Such a person is concerned only with this: to be in God in spirit and to direct everything only to what pleases Him. "Those who have completely submitted to the Spirit think and do all spiritual things" (Blessed Theophylact). Spiritual and bodily life are not suppressed or stifled, but, having been inserted into their natural limits, they are directed thither, to what is pleasing to God, and through this they are spiritualized, and the whole external life of man, in all its respects, is spiritualized. Thus, those who are in spirit do not forget the things of the flesh, but only spiritualize them; but those who are in the flesh forget about spiritual things, or perhaps it can be said that they do not forget either, but only make things solid.

Verse 6. For wisdom is carnal, death is: but spiritual wisdom is life and peace.

Bo — for; Again, the reason. The chain of causes is knitted here by St. Paul: for the next verse also begins with the causal particle zane. — What is the reason for the present verse? To this, I believe, it precedes in the nearest way, namely: and those who are in spirit (they reason), spiritual; it is shown why they do this: according to the consciousness that only in spiritual wisdom is there life, and in carnal wisdom is death. And experience confirms this: for nothing strengthens life according to the spirit so much as the consciousness, sensation and taste of moral and religious well-being in such an order of life and the remembrance of what a joyless yearning in the heart is the source of life according to the flesh. "And theoretically, it should be so; for he who is in spirit and holds spiritual wisdom lives in the spirit in God and, strengthened by His power, directs the actions of soul and body and all his relationships to the pleasing of God. Through this, being in living union with the source of all life, he is filled with true life, which, attuning to one all the manifestations of his own life, both internal and external, brings into it harmony and peace, more beautiful, sweeter and more delightful than man can imagine on earth. On the contrary, carnal wisdom — a life at a distance from God and with forgetfulness of Him, a life of voluptuous self-indulgence, moved and agitated by passions — that which keeps us far from the source of life, makes human nature meager, exhausted, and withering; but by the fact that, contrary to the natural order of human nature, it gives the predominance of the flesh and soul over the spirit, introduces discord into this nature, which decomposes and corrodes it. Both respond with languor, similar to the agony of a dying man. Fearing this already tried-and-true deadening action of carnal wisdom, the one who has entered into spiritual wisdom holds on to it all the more zealously, all the more zealously, because he feels and tastes the life and peace that he exudes.

Verse 7. For there is no carnal wisdom, enmity against God: for he is not punished by the law of God, for he can do less.

Zane, διότι, — through that, — by that. "He said that carnal wisdom is death, and spiritual wisdom is life. Now he explains by what and by what means the former produces death, making it clear that the latter produces the opposite of the latter. By what then does death produce the former? By the fact that it is essentially enmity against God. Life is in a friendly, living combination with God; and carnal wisdom, born as a result of rejection from God, is not only alien to this union, but does not tolerate it and turns away from it, because it cuts it at the root. Why naturally it brings death, and there is even death.

Мудрование плотское, как уж не раз говорилось, означает общий строй падшего, по коему он всю заботу обращает на устроение земного благобытия, полагая его в удовлетворении душевных и телесных потребностей, испорченных и извращенных страстьми. Этим оно занято день и ночь, и это только устроять оно умеет, не помышляя о том, что выше земли и что — за пределами земной жизни. К Богу и вещам Божественным у него душа не лежит. Это души нележание к Божескому есть крайний легчайший предел враждования на Бога. Крайний тягчайший предел есть деятельное с яростию восстание против Божеских порядков, сопровождаемое богохульством и рвением отвлекать от Бога и других. Средину составляет тот образ обнаружения плотского мудрования, по которому оно не восстает гласно против Божеского и будто мирно с ним; но, как только приходит в столкновение с ним, всегда понуждает делать в противность ему. И это-то последнее выставляет здесь Апостол в виде непокорения закону Божию, как наиболее распространенное и повсюдное и как такое, в коем первая степень заключается уже, а ко второй пролагается дорога.

Мудрование плотское выражает свою вражду на Бога непокорением закону Божию. Обычно оно молчит, будто его нет; но, как только предлежит исполнить закон, оно ухитряется так представить дело, что бедный человек в данном случае поступает в угоду ему против закона Божия. Так — всякий раз, следовательно всегда, так что непокорение закону Божию есть отличительная жизненная черта мудрования плотского. Почему далее и прибавил Апостол: ниже бо может. Мудрование плотское, пока оно таково, и не может покоряться закону Божию; ибо как бы только оно покорилось, так и перестало бы быть мудрованием плотским. Человек может держать и плотское, и духовное мудрование, ни тем, ни другим не связан, может переходить от одного к другому. Он, пока предан мудрованию плотскому, не может покоряться закону Божию; но как не связан он мудрованием плотским, а может и отстать от него, то об нем нельзя вообще сказать, что он закону Божию не может покоряться: может, когда захочет, когда сам вооружится против мудрования плотского и прогонит его.

Святой Златоуст пространно излагает эту сторону или этот вид неможения. «Не смущайся, слыша: ниже бо может. Сие затруднение отвратить еще удобно. Под именем плотского мудрования Апостол разумеет здесь разум оземленевший, пристрастный к житейскому и худым делам. О нем говорит Апостол, что не может покоряться Богу, а не вообще о человеке.

Он не сказал, что человек не может покоряться Богу, но говорит, что худой человек не может делать поступков добрых, блудник, например, отличаться целомудрием. Так и когда Христос говорит в Евангелии: не может древо зло плоды добры творити (ср.: Мф. 7, 18); то не отрицает сим возможности перейти от порока к добродетели, а разумеет только, что, предаваясь пороку, нельзя приносить добрых плодов. Не сказал, что худое древо не может стать добрым, а говорит, что, пребывая худым, не может оно приносить добрых плодов. — Итак, Апостол называет плотским мудрованием порок, а духовным мудрованием данную благодать и дела, одобряемые благим произволением, и рассуждает здесь вовсе не о существе и природе, а о добродетели и пороке. Чего не мог ты, говорит, сделать прежде, то можешь ныне, — можешь ходить прямо и не спотыкаясь, если получишь помощь от Духа. Ибо мало еще не ходить по плоти, но должно ходить по духу; потому что для нашего спасения нужно не только уклоняться от зла, но и делать добро. Сего же достигаем, когда душу предаем духу, а плоть убедим пребывать на своей чреде. Ибо чрез сие и ее сделаем духовною, равно как, предаваясь беспечности, соделаем душу плотскою. Поелику дар сообщен не по естественной необходимости, но вручен свободному произволению, то от тебя уже зависит стать тем или другим. Христос совершил все, что от Него зависело; грех не противовоюет закону ума нашего и не пленяет нас как прежде, напротив, все сие миновалось и кончилось: страсти усмирены, приведены в страх и трепет благодатию Духа. Если же ты сам угашаешь свет, сталкиваешь возницу, изгоняешь кормчего, то сам себя вини в обуревании. Но что добродетель соделалась ныне более удобоисполнима, а потому и любомудров больше, можешь видеть сие, сличив, в каком состоянии находился род человеческий прежде и в каком находится ныне, когда воссияла благодать. Что прежде казалось ни для кого невозможным, как то: девство, презрение смерти и других многочисленных страданий, то ныне исполняется повсюду в мире. Не только у нас, но и у скифов, у фракиян, у индов, у персов и у других варварских народов есть лики дев, сонмы мучеников, общины монахов, — везде неподражаемый пост, обилие нищеты. — Итак, видя истину событий, взывающую громогласнее трубы, не предавайся неге, не утрачивай толикой благодати. Беспечному, и по принятии веры, невозможно спастись. Подвиги сделалися легче, дабы ты, подвижник, побеждал, не дремал и величия благодати не обращал для себя в предлог к нерадению, погрузившись опять в тину грехов».

Стих 8. Сущии же во плоти, Богу угодити не могут.