И, накинув плащ, быстро вышел.

Найти кого-нибудь в Риме было не просто, даже при самых подробных указаниях, но Урсу в таких случаях помогал инстинкт лесного жителя, а также хорошее знание города, и вскоре он уже был в жилище Хилона.

Правда, грека он не узнал. До этого он видел Хилона только раз, да и то ночью. Вдобавок тот важный, самоуверенный старик, который убеждал его убить Главка, нисколько не был похож на согнувшегося от страха в три погибели грека — никто бы не догадался, что оба они одно и то же лицо. И Хилон, сообразив, что Урс смотрит на него как на совершенно чужого человека, быстро оправился от испуга. Табличка с посланием Виниция еще больше успокоила его. По крайней мере, подозрение, что он нарочно заманил патриция в ловушку, ему явно не угрожало. Христиане, решил он, не убили Виниция, вероятно потому, что не осмелились поднять руку на столь известного человека.

«А коль понадобится, то Виниций и меня защитит, — сказал себе Хилон, — уж наверняка он вызывает меня не затем, чтобы предать убийцам».

— Добрый человек, — спросил он, набравшись смелости, — неужто мой друг, благородный Виниций, не прислал за мною носилки? Ноги у меня распухли, я не смогу идти так далеко.

— Нет, — ответил Урс, — пойдем пешком.

— А если я откажусь?

— И не думай, ты должен пойти.

— Да, я пойду, но по доброй воле. Иначе никто бы меня не заставил, ведь я свободный человек и друг городского префекта. К тому же, будучи мудрецом, я знаю способы защититься от насилия, я умею превращать людей в деревья и в животных. Но я пойду, пойду! Вот только надену плащ потеплее да капюшон, чтобы меня не узнали рабы в том квартале, — не то они непременно будут нас останавливать, чтобы целовать мне руки.

С этими словами он накинул другой плащ и нахлобучил на голову большой галльский капюшон, опасаясь, как бы Урс не припомнил черты его лица, когда они выйдут на свет.

— Куда ты меня ведешь? — спросил он по дороге.

— За Тибр.

— Я в Риме недавно и никогда там не был, однако полагаю, что и там живут люди, любящие добродетель.

Но простодушный Урс, который слышал слова Виниция о том, что грек был с ним на кладбище в Остриане и видел, как они с Кротоном входили в дом, где жила Лигия, минутку подумал и сказал:

— Не лги, старик, ты же сегодня был с Виницием в Остриане и возле наших ворот.

— Ах, — сказал Хилон, — так это ваш дом за Тибром? Я в Риме недавно и еще хорошенько не знаю, как называются разные части города. Ты прав, друг! Я был возле ваших ворот и во имя добродетели заклинал Виниция не входить. Был я и в Остриане, а знаешь, зачем? Я, видишь ли, с некоторых пор тружусь над тем, чтобы обратить Виниция, и повел его послушать старшего из апостолов. Да прольется свет в его душу и в твою! Ведь ты христианин и, разумеется, хочешь, чтобы истина победила ложь?

— Да, конечно, — кротко согласился Урс.

Тут Хилон совершенно осмелел.

— Виниций — очень важный господин, — сказал он, — и друг императора. Бывает, что он поддается наущениям злого духа, но если бы хоть волос упал с его головы, император отомстил бы всем христианам.

— Нас хранит высшая сила.

— Справедливо, справедливо! Но как вы намерены поступить с Виницием? — снова встревожась, спросил Хилон.