40) Любовь к Богу любит всегда воскрылять ум к собеседованию о Боге и о Божественном; любовь же к ближнему располагает всегда доброе о нем помышлять.

41) Любящему суетную славу, или привязанному к чему либо вещественному, свойственно досадовать на людей за временное, или злопамятствовать на них, или ненависть иметь к ним, или рабствовать срамным помыслам; Боголюбивой же душе все сие чуждо.

42) Когда мысленно не говоришь и не делаешь ничего срамного, когда не злопамятствуешь на причинившего тебе вред, или злословившего на тебя, и когда во время молитвы имеешь ум постоянно отрешенный от вещества и образов: то знай, что ты достиг в меру бесстрастия и совершенной любви.

43) Немалый подвиг освободиться от тщеславия; освобождаются же от него тайным творением добродетелей и частою молитвою; а признак освобождения — не злопамятствовать на злословившего, или злословящего.

44) Если хочешь быть праведен, доставляй, что достоит, каждой в тебе части, то есть, душе и телу: мыслительной части души — чтение, духовные созерцания и молитву; раздражительной — духовную любовь, противоположную ненависти; вожделевательной, — целомудрие и воздержание; а плоти — пищу и одеяние, кои одни необходимы.

45) Ум действует по естеству своему, когда содержит страсти в покорности, созерцает значение всего сущего, и пребывает с Богом.

46) Как здоровье и боязнь видятся в теле животного, свет и тьма в оке так добродетель и порок в душе, веденье же и неведение в уме.

47) Христианин умудряется сими тремя путями: заповедями, догматами и верою. Заповеди отрешают ум от страстей, догматы вводят его в познание Сущего, а вера в созерцанье Святой Троицы.

48) Иные из подвижников отгоняют только страстные помыслы, а другие отсекают и самые страсти. Отгоняются страстные помыслы или псалмопением, или молитвою, или Богомыслием, или иным каким уместным занятием; отсекаются же страсти презрением тех вещей, к которым кто страстен.

49) Страстны бываем мы к женщине, к имению, к славе и проч. До равнодушия и презрения к женщине можно дойти, если кто, по отречении от мира, нудиться будет, как должно, иссушать тело воздержанием; к имению, — если он убедит помысел свой быть довольным тем, что есть; к славе, — если возлюбит тайное творение добродетелей, являемое Богу единому. Так и в отношении к прочим страстям. Кто же презирает все сие, тот не доходит никогда до неприязни какой–либо.

50) Отрекшийся от вещей мирских, как то: жены, имения и проч., соделал монахом человека внешнего, а еще не внутреннего: отрешившийся же от страстных помыслов соделал таковым и внутреннего человека, то есть, ум. Внешнего человечка легко сделать монахом, если только захотеть но не мал подвиг сделать монахом внутреннего человека.

51) Кто же в роде сем есть всецело освободившийся от страстных помыслов и сподобившийся достигнуть чистой и от всего отрешенной молитвы (что и есть признак внутреннего монаха).

52) Много страстей кроется в душах наших; обнаруживаются же они, когда появляются предметы их.

53) Может иной не возмущаться страстями в отсутствие предметов их, достигши малой части бесстрастии но едва появятся предметы, страсти тотчас начинают влечь ум.