Вопрос: Почему же Писание заповедует человеку делать сие?

Ответ: Мы выше сказали, что человек по естеству имеет возможность обучать себя (к добру), и Бог сего (от него) требует. Ибо он заповедует, дабы (человек) сперва уразумел (должное), уразумев, возлюбил то и добровольно обучился (сему); а то, чтобы ум был действенным и (человек мог) понести труд и совершить дело, благодать Господня подает восхотевшему и веровавшему. Воля человеческая есть как бы существенное условие, где же не присутствует воля, там и Он не творит ничего, хотя и может как Бог, но не делает сего ради самовластия, (дарованного человеку). Итак, совершение действий (добрых) зависит от Бога, воля же в этом человеческая. Однако если мы всю волю нашу предадим Ему, то все дело приписывается нам.

Чуден Бог во всем и отнюдь непостижим умом, но мы, человеки, покушаемся изобразить словами некоторую часть чудес Его, утверждаясь на Писании, более вразумляемые Им. Ибо «кто, — говорит Писание, разуме ум Господень; Или кто советник Ему бысть» (Рим.11:34). Сам Бог говорит: «колькраты восхотел собрати чада твоя… и не восхотесте» (Мф.23:37). Посему мы должны веровать, что Сам собирает нас, ищет же только нашей воли, и в чем же состоит проявление нашей воли, если не в произвольном труде? Ибо как железо, когда режет, посекает, возделывает землю, насаждает, будучи нагнетаемо, само углубляется, однако иной некто движет им и налагает, а когда будет сломано, — разжигает и обновляет, так и человек, хотя утесняется и утруждается, делая благое, однако Господь действует в нем тайно. И когда он утрудится и сокрушится сердцем, утешает и обновляет его, как и пророк говорит: «еда прославится секира без секущаго ею; или вознесется пила без влекущаго ю» (Ис.10:15)? Также бывает и в отношении зла, когда человек послушен и готов на оное, тогда сатана гонит и поощряет его, как разбойник меч. Железу же уподобили мы сердце по его бесчувственности и по великой жестокости; но не следует нам, как бесчувственному железу, не знать Владеющего (нами), поелику легко мы от Возделателя слова передаемся в помысл лукавого; а, скорее, надлежит нам, подобно волу и ослу, познавать Того, Кто понуждает и ведет нас по своему разумению. Ибо Писание говорит: «позна вол стяжавшаго и, и осел ясли господина своего: Израиль же Мене не позна» (Ис.1:3). Итак, будем молиться, дабы приобресть (нам) познание Бога и научиться духовному закону к исполнению заповедей Его. Аминь.

Слово восьмое

О посте и смирении

Подвизающимся надобно, начав (подвиг добродетели), доводить его и до конца. Молодым и старым, имеющим здоровое тело и не боящимся ни труда, ни озлобления, полезнее и тверже со всем усердием любить всегдашний пост: мерою вкушать хлеб, и от времени до времени (мерою же) и воду, так, чтобы оканчивать ужин, чувствуя некоторый голод и жажду, дабы наслаждение пищею и питием не было препятствием необходимому служению Богу. Ибо если мы, вкушая какую пищу, захотим насыщаться ею, то скоро, предавшись унынию, пожелаем другой; когда же получим сию и ею насытимся, то и эту, подобно первой, отвергнем и обратимся к желанию более приятному; если же и это получим и им насытимся, то и сие последнее, подобно прочему, отвергнем и оставим. И невозможно, чтобы мы, если предадимся желанию утешать себя (пищею) более, нежели посту, (когда-либо) и насытились. Какая пища была драгоценнее манны? Но когда Израильтяне, вкушая ее, насытились, и могли пожелать ничего лучшего, тогда пожелали худшего — чесноку и червленого луку (Чис.11:5). Из чего явно, что в насыщении заключается желание чего-либо другого. Итак, если мы, насыщаясь хлебом, пожелаем других (снедей), то и его вкушая, не будем насыщаться, чтобы всегда, быв голодны, желали мы насытиться и хлебом, дабы и вреда, происходящего от желания, избежать, и приобрести правду сердечную. Но, может быть, кто-либо из тех, которые ленивее (других) расположены к посту, скажет: «Разве грех человеку вкушать пищу?» Но и мы советуем беречься этого не как греха, но как имеющего следствием грех; ибо Израильтяне не тем согрешили, что пожелали, но тем, что вследствие желания клеветали на Бога и впали в нечестие, говоря: «еда возможет Бог уготовати трапезу пустыни сей?» — и после того как Он уготовал им ее, гнев Божий поразил многих и из сильных их (Пс.77: 19,21,22, 23). дабы они, оставшись в живых и пожелав еще иной пищи, не произнесли слов (ропота) на Вышнего, и (за то) не истребились бы и последние из них. Нелегко овладеть бесстыдным чревом, ибо оно есть бог для побеждаемых им, и невозможно быть невиновным, кто повинуется ему. И не только от насыщения, но и от невкушения пищи вижу (бывающее) бедствие, ибо когда мы в течение многих дней не вкушаем пищи, то уныние, найдя себе в нас место, восстанет и будет бороть нас и ночное бдение наше низвергает в сон, а дневную молитву — в плотские помыслы, так что мы никакой не получаем пользы по причине сна и подвергаемся большему вреду от плотских помыслов, ибо, как более других постящиеся, мы начинаем высокомудрствовать и уничижать меньших, а так (мнение о себе и о ближних) тяжелее всякого греха. Как неразумный земледелец если он со многими издержками обработал свое поле и оставил его незасеянным, потрудился в убыток себе; так и мы, если поработив тело свое большим вниманием к себе, не будем сеять семена молитвы, то выйдет, что мы потрудились против самих себя. Но, может быть, кто-нибудь скажет: «Если в молитве заключается главное дело правды, то какая надобность в посте?» Всячески большая, ибо как бедный земледелец, если посеет на поле, заросшем дурною травою, не обработав вновь земли, то вместо пшеницы пожнет терние, так и мы, если будем сеять семя молитвы, не удручив прежде тело свое постом, то вместо правды принесем плоды греха. Ибо тело сие — из той же земли, и если не будет возделано с таким же прилежанием, как и земля, то никогда не произрастит плода правды. Сказанное же нами пред сим сказано не для того, чтобы удержать Желающих получить пользу от поста, но в предостережение нежелающим повредить себя им, ибо как пост приносит пользу тем, которые разумно к нему приступают, так и вредит неразумно его начинающим.

Если бы мы старались в смиренномудрии, то не было бы нужды в наказании нас, ибо все злое и скорбное, случающееся с нами, приключается нам за возношение наше. Если на апостола, чтобы он не превозносился, попущен был ангел сатанин, «да пакости ему деет», тем более, на нас, когда превознесемся, сам сатана попущен будет попирать нас, пока мы не смиримся. Праотцы наши владели домами, имели богатство имели жен, заботились о детях, и вместе тем по причине своего ненасытимого смиренномудрия беседовали с Богом, а мы удалились от мира, презрели богатство, оставили дома и, думая, что пребываем с Богом, бываем поруганы бесами за возношение наше. Превозносящийся не знает себя самого, ибо если бы он видел свое безумие и немощь, то не превозносился бы, а незнающий себя как может познать Бога? Если он не мог познать своего безумия, в котором пребывает, то как возможет познать премудрость Божию, от которой он далек и которой чужд? Знающий Бога созерцает величие Его и, укоряя себя, говорит подобно блаженному Иову: «слухом убо уха слышах Тя первее, ныне же око мое виде Тя: темже укорих себе сам, и истаях, и мню себе землю и пепел» (Иов. 42: 5–6). Итак, подражающие Иову знают его.

Ибо Ему (Иисусу Христу) подобает слава и поклонение со Отцем и Пресвятым Духом во веки веков. Аминь.

Слово девятое

Послание к монаху Николаю

Превозлюбленному сыну Николаю