персонажей

Если мы представим, что герои драмы – это персонифицированные архетипы сознания, то нам откроется подлинный смысл драмы и подлинная сущность персонажей. Место действия – душа падшего человека, ее метафизические глубины. Это драма внутренне распавшегося, разделенного в пластах своего сознания человека, который утерял свою целостность (целомудрие) и не знает себя в этой целостности, принимая за самого себя только часть своего сознания. Эти части, встречаясь друг с другом, враждуют, потому что каждая часть сознания стремится к абсолютному обладанию человеком. Но «царство, разделившееся само в себе, опустеет» (Мф. 12, 25); раздробленные части единого семени не могут дать всхода, сознание угасает – и человек в этой разделенности гибнет.

Три главных героя драмы: Арбенин, Звездич и Неизвестный – это персонификации разделенных и враждующих между собой ипостасей тройственной мужской природы – это разрозненные части онтологически единой, но в падшем человеке распавшейся души. Арбенин – это слепая воля, узурпировавшая власть в этой душе, страстное, ревнивое и безумное сердце. Уж очень Арбенин напоминает известный персонаж Шекспира – Отелло. Даже и сюжетная линия в ключевой завязке совпадает – у Шекспира подброшенный платок, а у Лермонтова оброненный браслет являются предметами, которые провоцируют безумную ревность, приведшую к трагической гибели невиновных жен персонажей. В фамилии Арбенин (Арабенин), а арабами (арапами) во времена Лермонтова называли африканцев, Лермонтов бессознательно шифрует это сходство. Неизвестный – это мстительный разум, голое рацио, но так как в падшем человеке целостный разум раздваивается (в результате двоедушной жизни), то Лepмонтов, кроме голого рацио, рацио-обличителя, вводит еще и рацио-искусителя (Казарин). Казарин – это скептический ум (рассудок), для которого нет ничего святого (абсолютного), ум, который все подвергает сомнению и опошлению. Звездич – это слепое безвольное желание, животный, телесный эгоизм, перерастающий в безумное честолюбие. В его фамилии зашифрован символ – звезда. Это символ человека, – человеческих желаний (пяти чувств). У Лермонтова Звездич нигде не назван по имени – этим Лермонтов показывает, что у него не сформировано личностное начало. Неизвестный тоже не имеет имени, но он, в отличие от Звездича, утерял это начало, поэтому-то он и Неизвестный, что неизвестно его имя. Звездич военный – это тоже не случайно, потому что военный не имеет свободы выбора, он подчиняется командам свыше, а это свойство низшей, чувственной природы в человеке.

Нина – это найденный и утерянный образ Божий в человеке, ангел Божественной Премудрости [126]. Нина – это уменьшительное имя, истинное ее имя – Анастасия, по-гречески оно означает – воскресение. Так ее называет один из персонажей – Петров. Не случайно, что второстепенный персонаж, только однажды появляющийся в драме и имеющий одну единственную реплику, назван вдруг по фамилии, среди таких же второстепенных персонажей, безлично названных Лермонтовым: 1-й гость, 2-й гость, дама и т.д. Петров – это зашифрованное имя апостола, который первым назвал Спасителя сыном Божиим. Здесь он как бы обнаруживает истинное имя Нины – Настасья, называя ее еще, кроме того, и Павловной, где звучит имя и второго апостола, – апостола мудрости. Характерно, что это именно эпизодический персонаж, ибо в жизни души падшего человека появление апостола – это эпизод.

Женская природа сознания представлена двумя персонажами – второй персонаж это баронесса Штраль – она есть премудрость земная (Афродита Пандемос), в контексте драмы проявляется как заблудившийся здравый смысл. Ее фамилия (Штраль) созвучна с именем аккадской богини Иштар. И это не натяжка – Лермонтов необыкновенно чувствителен к языковым ассоциациям, он гений таких неосознанных связей – четыре общих буквы в именах из шести букв не оставляют сомнения в том, что эта ассоциативная связь возникает у него не случайно. Лермонтов прекрасно знал, кто такая Иштар. Это богиня плодородия, плотской любви, богиня распри и войны. Она считалась покровительницей гетер и проституток. И понятно, какое отношение эта покровительница гетер имеет к Штраль, поведение которой напоминает поведение гетеры. Фамилия баронессы немецкая, она замужем за немцем – в ассоциативном ряду человека того времени это означает, – за чертом. В именах и ассоциациях Лермонтов необыкновенно точен. Имена являются у него своеобразными криптограммами, в которых сокрыт главный смысл, мотивирующий поведение персонажа.

Однако при таком множестве героев, есть все же центральный персонаж – Арбенин. Все остальные герои являются как бы персонифицированными частями его души, хотя в то же время он является и персонифицированной волей. Такой художественный прием позволяет Лермонтову средствам театрального действа показать те сложные процессы, которые происходят в душе человека.

Драма начинается сценой карточной игры. Внутренняя жизнь падшего человека по характеру отношения к миру есть азартная игра, где распавшиеся части сознания хотят ухватить с карточного стола (стола «жизни») крупный выигрыш. Девиз этой игры известен: «Будем есть и пить, ибо завтра умрем!» (Ис. 22, 13). Игра азартна, она затягивает человека, только начни: проиграешь – захочешь отыграться, выиграешь – прельстишься легкостью добычи. Только начни – и ты в сетях диавола. Игра лукава – в ней выигрывает тот, кто больше умеет лукавить, кто умеет гнуться и жульничать – садясь за этот стол, про совесть надо забыть. Честолюбию за этим столом делать нечего, необузданное желание, играющее «ва-банк», как князь Звездич, уходит из-за стола ни с чем. Выигрывает здесь холодный расчет или жесткая воля.

Но больше всех выигрывает тот, кто не садится за стол, а стоит рядом со столом, в тени, и ссужает деньгами под проценты (это Шприх), под ничтожные проценты (это ничтожное место в душе), ибо расплачиваться в такой игре приходится самой дорогой «монетой», – душой. Но с точки зрения падшего человека душа ничтожна, никчемна, эфемерна (есть ли она вообще?) – и если за нее дают не эфемерное, а ощутимое на вес золото, как не согласиться, ведь отпущенное время уходит, звонок может прозвонить в любую минуту, – надо успеть насладиться жизнью, а для этого надо золото, много золота. Но бес, как известно, платит черепками, а Шприх это и есть бес, приютившийся в темном месте души человека. Лермонтов намекает на это несколько раз по ходу пьесы, называя устами различных персонажей его то чертом, то бесом. Казарин говорит о нем: «Пусть будет хоть сам черт!.. да человек он нужный». В другой раз, когда Шприх приносит Казарину последнюю светскую сплетню, Казарин прямо говорит о нем: «Бес вечно тут как тут». Казарин (критический рассудок) вообще у Лермонтова персонаж, который говорит обо всех разоблачающую правду – и в данном случае сказана правда, которая скрывается. Шприх – фамилия немецкая, хотя и неизвестно какой он национальности. Казарин говорит о нем:

Какой он нации, сказать не знаю смело:

На всех языках говорит,

Верней всего, что жид.

В русском фольклоре этого времени черт – это почти всегда немец во фраке с длинными фалдами, немец и черт – там слова синонимы. Этот ассоциативный ряд бессознательно отложился в душе Лермонтова и поэтому он дает ему немецкую фамилию. Сама фамилия Шприх при неясном произношении звучит как штрих, или, во всяком случае, вызывает подобную ассоциацию, а штрих – это черта (ограниченность), то есть черт.

Метафизическая сущность