Протестантизм

и демократия

У протестантов Бог был отдален от человека еще дальше, потому что протестант спасался только приобретением веры. Уже с ее приобретением он получал статус святого человека, – и потому не нуждался ни в каком изменении, – по этой логике, присутствия Божия в благодати, изменяющей человека, не требовалось. Все обретшие святость были равны – и им не требовалось никакой иерархии, поэтому в протестантизме уже не было почитания святых и Божией Матери. Обретший веру человек становился вполне самостоятельным и мог решать свои земные проблемы без Бога, ведь он же становился святым по факту приобретения веры. Из таких отношений Бога и человека демократический принцип управления рождался естественно, как вывод рождается из сопоставления двух тезисов.

Поэтому в протестантизме идея демократии присутствовала уже не скрыто, а вполне открыто, – она была декларирована в основополагающем принципе протестантизма: равенстве всех членов религиозного сообщества. Но, выхваченный из контекста православного учения о спасении и механически перенесенный в протестантский катехизис, которым не предполагается никакого реального изменения падшего человека, – этот принцип в цивилизации, рожденной протестантизмом, стал выражать лишь желание человека, ни в чем не меняясь, пожить на земле по своей воле, по своему разумению, в удалении от Бога, но с полной гарантией спасения.

Эта гарантия и является основным опорным пунктом современной демократии. Из этой гарантии она и рождается, ибо, имея ее, – человек устремляет все свои силы на земные дела, так как небесные уже гарантировано устроены. Без этого невозможно уяснить религиозный смысл либеральной демократии.

Здесь нет нужды доказывать связь протестантизма с политическим и нравственным либерализмом, самыми существенными признаками демократии. Но либерализму политическому и нравственному всегда предшествует либерализм религиозный. В протестантизме же отказ от традиции и либерализм в отношении толкования Евангелия являются программными, основополагающими тезисами учения. Протестантизм, собственно, и есть свободная (либеральная) редакция христианства. Но либерализм, вольно или невольно, ведет к подмене христианства антихристианством, потому что христианское понимание свободы, как свободы от греха, – подменяется антихристианским представлением о свободе, как свободе для греха. Либеральная демократия ставит себе целью установление на земле некоего подобия рая (Царствия Божия на земле). Но достигнуть этого земного рая устроители его собираются без нравственного обновления человека, более того, именно опираясь на падшего, эгоистического человека, потому что в основу такого движения к «раю» положена прагматическая идея рыночной экономики. А что такое эта идея, как не идея, в которой центральное место занимает именно эгоистическая испорченность человека, ведь все достижения такой экономики складываются из соединения эгоистических интересов всех участников этого процесса. Однако эгоизм, помноженный на эгоизм, не может дать в сумме что-то иное. Умноженный эгоизм приведет только к большему столкновению и борьбе эгоизмов, которая, в конечном итоге, приведет к распаду и гибели мира.

В либерализме даже сама идея построения рая на земле приземляется, ибо настоящие апологеты этой идеи всегда исходят из максимализма, – они хотят, пусть и не подлинно, но обрести подлинное бытие. Но в либерализме эта идея устроения бытия сводится лишь к устроению быта, – к социальному аспекту. Протестантизм носит очень сильный социальный оттенок. Собственно, сам протестантизм начался как социальное движение. Вспомним Томаса Мюнцера и его религиозную программу. В программу Кальвина входило завоевание мира для Христа.

Современный либерализм совершенно утерял религиозные черты, поэтому из его мировоззренческого круга исключены понятия сакрального времени, как циклов созревания живого для Вечности и сакрального пространства, как священной иерархии бытия. Время сводится к измерению скорости технологических процессов, и определяется через расстояния между объектами влияния, а циклы измеряются короткими сроками правления президентов.

Понятие священной иерархии вообще неведомо члену либерального общества, ибо иерархия сводится к человеку – он стоит в центре, наверху иерархии, им устанавливаются законы общественной и культурной жизни, ведь он является мерой всех вещей. Простой пример, Европарламент принял специальную резолюцию по правам человека, включившую два весьма примечательных пункта: провести специальную кампанию за социальную интеграцию гомосексуалистов и добиваться разрешения для женщин посещать Афон. Либертинисту все равно, что этот запрет установила Сама Божия Матерь, для него такие вещи не значимы, также не значимо и Священное Писание, устанавливающее общественное порицание гомосексуалистов.

Исключая из жизни Священную Иерархию и отвергая Сакральное Время, либерализм закрывает окно в Вечность и разрушает этот мир, способный рождать человека для Вечности. В конечном итоге, либеральная идеология попыталась соединить нравственные идеалы христианства с материалистическим взглядом на мир, но этот опыт привел к нравственной деградации, ибо нравственность невозможно обосновать на материализме.

Либеральная демократия