В учении деистов Бог был уже совсем устранен из мира, – Он пребывал где-то в трансцендентном надмирном пространстве и потому не мог участвовать в истории. Поэтому человеку, по этой логике, нужно было уже решать свои проблемы самостоятельно, без Бога. Демократия же, извлеченная из библейского контекста, стала тем инструментом, с помощью которого человек, отстранивший Бога от земных дел, и должен был решать эти проблемы.

С Декарта началось отчуждение человека от человека и человека от мира. Введенные им в философию взаимоисключающие антагонистические понятия субъект и объект, – раскололи дотоле целостное сознание европейца, разъединили его с миром, противопоставив его миру. Объективация мира вела к тому, что обезличивался и субъект познания, ибо знание о мире должно было стать независимым от субъекта, то есть объективным, иначе знание невозможно было проверять экспериментально. А без эксперимента невозможно было научное познание. Но в научном (объективном) познании не учитывалась роль человека (субъекта) в познании. А это кардинально искажало картину мира и представление о человеке. Последние открытия в квантовой механике показали, что субъекта (наблюдателя) нельзя отделить от объекта исследования, – субъект является не пассивным наблюдателем, а активным участником наблюдаемого явления. Так что уже методами самой науки ныне доказана порочность философского и научного метода отделения субъекта от объекта.

В философии объект определяется, как «то, что противостоит субъекту» [278]. Понятие же субъект, определенное через противостояние, было чистой философской абстракцией, не имеющей никакого отношения к действительному положению вещей, потому что этим понятием заменялось понятие человек. Но таким образом человек определялся только частично, в действительности же он существо универсальное, приобщенное к бытию абсолютному. Частичное понимание человека отделяло его от Бога, потому что абсолютность – то качество, которое приближает человека к Богу. Отделившись от Бога, человек отделился и от мира.

Но мир невозможно познать и понять иначе как через человека. Сделав мир объективной (отчужденной) реальностью, европейский человек умертвил его и разделил на части. Мир в таком сознании сделался лишь механическим соединением мертвых частей – некой машиной, которую можно было теперь разбирать на части и по частям изучать. Такое представление об устройстве мира было постепенно перенесено и на человека. Его также разделили на части и части отождествили с целым. Поэтому и человеком стали впоследствии называть только его часть – он стал существом общественным, принадлежащим социуму. Отсюда такая тяга на Западе к социальному, а не духовному обустройству жизни – к устроению быта, а не души.

Кроме того, с объективацией мира в философии возникла также и сама идея относительности мира, которая затем была перенесена сначала на человека, а затем и на Бога. Бог, по католическому учению, не присутствовал в мире в Своих нетварных энергиях, поэтому в мире уже ничего абсолютного не могло быть. Но при отсутствии в мире абсолютного исчезает иерархия ценностей, поэтому из мира, лишенного иерархии, естественно вытекает принцип равенства.

В самом юридическом устроении католической Церкви, уже явно проглядывает созревшая в западном сознании мысль об удаленности Бога и самостоятельности человека, ибо все было так обустроено и оформлено римским законом, как будто Бога не было, – его присутствие даже помешало бы такому скрупулезному устроению. Но в этой юридической самостоятельности и самодостаточности уже таилась и идея либеральной демократии.

Мистически идея демократии выражает то желание, которое человеку внушил когда-то древний змий: быть как Бог, то есть жить без Бога, – отдалить Его от своих земных дел и устроить на земле рай (Царствие Божие).

Протестантизм

и демократия

У протестантов Бог был отдален от человека еще дальше, потому что протестант спасался только приобретением веры. Уже с ее приобретением он получал статус святого человека, – и потому не нуждался ни в каком изменении, – по этой логике, присутствия Божия в благодати, изменяющей человека, не требовалось. Все обретшие святость были равны – и им не требовалось никакой иерархии, поэтому в протестантизме уже не было почитания святых и Божией Матери. Обретший веру человек становился вполне самостоятельным и мог решать свои земные проблемы без Бога, ведь он же становился святым по факту приобретения веры. Из таких отношений Бога и человека демократический принцип управления рождался естественно, как вывод рождается из сопоставления двух тезисов.

Поэтому в протестантизме идея демократии присутствовала уже не скрыто, а вполне открыто, – она была декларирована в основополагающем принципе протестантизма: равенстве всех членов религиозного сообщества. Но, выхваченный из контекста православного учения о спасении и механически перенесенный в протестантский катехизис, которым не предполагается никакого реального изменения падшего человека, – этот принцип в цивилизации, рожденной протестантизмом, стал выражать лишь желание человека, ни в чем не меняясь, пожить на земле по своей воле, по своему разумению, в удалении от Бога, но с полной гарантией спасения.

Эта гарантия и является основным опорным пунктом современной демократии. Из этой гарантии она и рождается, ибо, имея ее, – человек устремляет все свои силы на земные дела, так как небесные уже гарантировано устроены. Без этого невозможно уяснить религиозный смысл либеральной демократии.