Земное свое бытие мы устраиваем по образцу небесного, поэтому идея демократии, как идея многоначалия, невозможна там, где есть исповедание подлинного монотеизма.

Там, где появляется идея либеральной демократии, – там, даже при исповедании монотеизма, всегда можно наблюдать в религиозном поклонении языческие черты. Похоже, что сама идея либеральной демократии – есть лишь земная проекция того политеистического многоначалия, которое существует на языческом небе.

Заключение

Таким образом, в зарождении и развитии идеи демократии в ее современном виде можно с самого начала проследить связь ее с еретическими идеями тварности Сына, построения Царствия Божия на земле и безусловного предопределения. Сами эти идеи рождаются в отдаленности человека от Бога, – они и есть свидетельство этой удаленности, – и поэтому с точки зрения богооткровенной религии являются несостоятельными, духовно бесплодными. Следовательно, либеральную демократию с подлинной религией совместить трудно, чтобы не сказать невозможно, потому что либеральная демократия и по замыслу, и по характеру, и по методам осуществления является делом антихристианским, ведущим человечество в погибель. Сегодня в западной демократии особый упор делается на права человека, в таком отстаивании прав вектор человеческого движения к Богу меняется. Невозможно, например, совместить отстаивание прав сексуальных меньшинств с откровением Божиим. В нем прямо сказано: «Не ложись с мужчиною, как с женщиною: это мерзость» (Лев. 18, 22). Поэтому идеалы западной демократии становятся несовместимыми с православным мировоззрением.

Сегодня православное отношение к демократии может стать камнем преткновения в наших отношениях с Западом. На это летом 1993 года («Foreing Affairs») недвусмысленно указал советник Госдепартамента США С. Хангингтон. «Конфликт между либеральной демократией и марксизмом-ленинизмом был конфликтом идеологий, которые, несмотря на все различия, хотя бы внешне ставили одни и те же цели: свободу, равенство и процветание… Западный демократ вполне мог вести интеллектуальный спор с советским марксистом. Но это будет немыслимо с русским традиционалистом. И, если русские, перестав быть марксистами, не примут демократию и начнут вести себя как россияне, а не как западные люди, отношения между Россией и Западом опять могут стать отдаленными и враждебными». Однако «примирение» с Западом по этому вопросу возможно в другой форме, – в подмене царской власти властью антихриста, ибо он и будет тот, кто изобразит Христа и воссядет на его место. При этом все внешние атрибуты власти будут сохранены. Поэтому опасность антихристианского противостояния существует с двух сторон, – как с внешней (от либерализма), так и с внутренней (от тоталитаризма).

Спор «стяжателей» с

«нестяжателями» как

ключевой момент