Влияние аскетики можно усмотреть во всех культурных процессах. Можно, к примеру, доказать, что именно аскетика повлияла на то, что научные работы русских ученых более содержательны в области идей, а работы западных ученых более обстоятельны в сфере воплощения научных идей. Можно также доказать, что именно православная аскетика повлияла на то, что русская литература больше посвящена проблемам духовного плана (к примеру, проза Достоевского – это что, литература, философия или богословие?), а западная литература посвящена больше вопросам социальным и устроению душевной жизни, описанию ее (это, скорее, ближе к психологии). Этот список можно продолжать бесконечно, но хотелось бы показать такую связь более обстоятельно на том материале, с которым пришлось в свое время лучше всего ознакомиться – на материале музыкальной культуры.

Слово культура происходит от слова культ. Это свидетельствует о том, какой смысл наши предки вкладывали в само понятие культура. В сознании наших предков появление культуры было неразрывно связано с культом. Культура, собственно, была частью культа. Европейская культура два тысячелетия развивалась в непосредственной связи с христианским культом, – поэтому все догматические и мировоззренческие особенности христианского культа нашли свое отражение и в культуре. Метафизическое знание – это не отвлеченное, не имеющее отношения к реальной действительности знание, а, наоборот, знание, которое определяет всю нашу жизнь, начиная с духовной и кончая хозяйственно-бытовой. Поэтому невозможно понять характер какой-либо культуры без осмысления ее метафизических истоков.

Христианское учение

и музыка

Вследствие вероисповедных разногласий в 1054-м году произошел раскол Восточной и Западной Церквей. Догматическое учение, богослужение и аскетическая практика Западной Церкви существенно отличаются от учения, богослужения и аскетики Восточной Церкви. Вероучительные различия и особенности аскетической практики Восточной и Западной Церквей являются ключом к уяснению характерных особенностей музыкальных культур, сложившихся на Востоке и на Западе.

По христианскому учению, мир был сотворен в Божией Премудрости через Слово. «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Все чрез Него начало быть» (Ин. 1, 1–3). Словом в Евангелии назван Иисус Христос, Сын Божий, вторая ипостась Святой Троицы (см.: Ин. 1, 14). Человек есть образ и подобие Божие (см.: Быт. 1, 26). Его богоподобие выражается, прежде всего, в том, что он способен рождать в себе слово и через рождение и молитвенное взращивание в себе слова (смыслов) – преображаться. Поэтому в христианском культе и аскетической практике такое трепетное отношение к слову. Они пронизаны сокровенными молитвенными смыслами. Такой культ и такая аскетическая практика рождали и особенное отношение к слову вообще, – к слову и в быту, в культуре. Само слово почтение содержит кроме смысла оказания чести и смысл прочтения (да и само слово честь тоже содержит такой же смысл). Поэтому почтить что-либо означает не только воздать должную честь, но и читать, то есть совершить молитву, духовное размышление, – принести словесную жертву. Приобретение благо честия невозможно без того, чтобы чести молитвы, без того, чтобы благоговейно относится к слову, почитать святых благочестивых людей, то есть прочитывать, прослушивать то, что они говорят – слушаться их.

По христианскому учению слово связано с духовным началом. Оно есть «дух и жизнь» (Ин. 6, 63). Поэтому такое значение в христианском богослужении и жизни приобретает молитвенное слово. Женское начало более связано с эмоциональным, душевным планом, с образным представлением.

Такое мистическое отношение к слову наиболее характерно для восточного миросозерцания – оно проистекает из характера православного богослужения. Здесь центр и кульминация годового богослужебного круга: Пасха – Воскресение Господа нашего Иисуса Христа-Слова, через крестные страдания вводящего человека в жизнь вечную. Это праздник полноты Жизни, наполняющей и жизнь человека наивысшим смыслом. И этим смыслом жизнь человека наполняется через слово.

Вся православная аскетика направлена на подавление душевных проявлений, дабы их не спутать с духовными. В ней одно из центральных мест занимает борьба с образами и фантазиями, так называемая «брань с воображением». «Воображение, – по святым отцам, – есть сила неразумная, действующая большею частию механически, по законам сочетания образов» [17]. Первым в такое состояние «многосоставного воображения», «возмечтав и наполнив ум свой образами равенства Богу, ниспал Люцифер» [18]. Вслед за ним и Адам ввергся в «чувственную, многосоставную, многовидную, в образы и мечтания погруженную жизнь». Быть же «погружену в образы или жить в них и под влиянием их – есть свойство неразумных животных, а не существ разумных» [19]. Такое отношение к душевной жизни не было ее отрицанием, а, тем более, презрением к ней – наоборот, это было условием ее преображения, ибо оно возможно только из правильного устроения духовной жизни. А правильно обустроить ее можно только, отгородившись на какое-то время от проявлений душевной жизни.

У многих, очевидно, возникнет закономерный вопрос: «А как же иконы? – они ведь тоже образ – неужели же и они погружают нас в чувственную, многосоставную жизнь»? Однако просто образ, просто изображение – не является иконой. Икона – это только тот образ, который имеет логосную составляющую – надписание. Причем, эта составляющая по отношению к изображению является главной. Она-то и есть сущность иконы, раз без логосного надписания, раскрывающего смысл изображенного, изображение перестает быть иконой. Икона, таким образом, тот образ, который связует мир видимый и мир невидимый, но связь эта осуществляется через логосное начало. Для того, чтобы отличать иконный образ от обычного – следовало бы именовать его иначе.

Особенности аскетической