Но для чего говорим мы: может быть? Что происходит теперь с теми народами, над коими, по недоведомым судьбам Божиим, не возсиял свет Христов? Они имеют ум, но не знают Бога; имеют волю, но чтут идолов; имеют сердце, но закалают собственных чад. То же, слушатели, было бы и с нами... 

   Возрадуемся же, что мы изведены в чудный свет рожденного ныне Спасителя!

Знание краткое, но в нем вмещается все. Мало потребно времени на изучение его, но польза, им доставляемая, простирается через всю вечность. О, блажен ты христианин, водимый светом звезды Вифлеемской! Но блажен тогда, когда пользуешься этим светом для того, чтобы облещись заслугами рожденного Спасителя. 

   Так, слушатели, и духовный свет в настоящем состоянии человека не только не для него бесполезен, но даже вреден, если с ним не соединятся другие благодеяния. Отрадно ли слепому получить зрение, если бы он ведал, что в минуту своего прозрения он узрит целое небо, падающим на его главу? Но не то же ли должен узреть человек, коего отверзаются очи духовные? Еще более. Ибо каким он находит себя по прозрении? Находит преступником законов Божественных, нарушителем святейшего завета, который должен существовать между тварью и Творцом, и следовательно, находит себя врагом Бога, пред безприкладным величеством Коего он не может не благоговеть. Что же значит в сравнении с падением целого неба един удар разгневанного Бога? Но удар сей неминуем. "Как!

Или надеешься на благость Творца? Но, вспомни, и правосудие есть также благость, только измененная грехами твоими. И не полагаю ли я на тебя печати отвержения после каждого преступления?" Что значит стыд? Откуда трепет внутренний? Отчего гнушение самим собою? Или утверждай, что нет Бога, что я - один призрак, или будь уверен, что тебя ожидают наказания, соразмерные твоим преступлениям". Так гласит человеку совесть! 

   Глас невнятный среди шума мира, но ужасный среди уединения душевного! Где и когда не преследовал ты человека? В мирные времена патриархальной жизни и в грозные дни владычества греков и римлян, под знойным небом юга и под хладным солнцем севера - везде и всегда находил человек себя врагом Бога, Творца и Благодетеля. Облеченный в порфиру и покрытый рубищем равно говорили: "Я грешник". Скрывали со всевозможным тщанием всякого рода недостатки, но всенародно исповедовали вину пред небом. Так, среди всеобщего превращения прав человеческих права Божий над человеком оставались непреложны, и милосердый Промысл, по выражению Апостола, затворял всех в противление, да всех помилует (Рим. 11; 32). Увы! человек, не дожидаясь помилования от Бога, силился миловать сам себя... Пример прародителей, мнивших сокрыть наготу свою листвием смоковничным, распространился в потомстве... Закалали тельцов... Сжигали туки агнцев... Совершали омовение... и мнили быть чистыми от греха. Как будто тук агнцев может умягчить сухость сердца, сокрушенного грехом! Как будто кровь животных может убелить совесть, очерненную грехами! Как будто крики жертв могут заглушить вопль беззаконий, вопиющих на небо! Всевышний! Ты зрел ничтожность жертв, приносимых грешником; зрел неспособность преступного человека взойти на небо, для низведения себе Ходатая, и в тайне судеб Твоих Сам уготовлял для него врачевство; но сие врачевство оставалось недоведомо. Ты глаголал устами Пророков Своих: Аз помышлю на вы помышление мира, а не злая... (Иер. 29; 11); но сии благие помышления пребывали запечатленными в сокровищнице Твоего милосердия. Яко исполнен благодати, Ты помышлял благое, и, между тем, всюду являлись только следы Твоего правосудия. 

   Ныне, ныне, слушатели, отверзлась сокровищница любви Божией, ибо ныне в лице рожденного Спасителя явися благодать Божия спасительная. Бог не глаголет к тому: Я помышляю, Я совещаю; но - Я исполняю, Я совершаю. И как совершает? Внемлите, и чудитесь. 

   Началом всех грехов наших и, следовательно вражды нашей на Бога было то, что мы возжелали с прародителем быть подобными Богу, дерзнули на похищение славы Божией; и се, Ходатай наш, во образе Божий сый, отрекается Божественной славы, приемлет зрак раба и обретается яко человек. Мы от самого рождения стремимся погрузить себя в удовольствия мира; Ходатай наш - из утробы Матерней повергается в бездну лишений, самых тяжких для плоти. Для нас корысть есть если не единственный (ибо порок не терпит единобожия), то любимый идол, коему мы жертвуем и телом и душою; Ходатай наш рождается в столь бедном состоянии, что не находит для Себя пристанища в том месте, которое устроено для общего пристанища. Мы до самого гроба гоняемся за честями и, будучи прах и пепел, не можем терпеть высших нас; Ходатай наш, будучи Господь всяческих, от самой колыбели вписывается в число последних подданных кесаря. Не довольно ли и сего, душа грешная, дабы возродить в тебе надежду спасения? Ибо родившийся Младенец есть Бог предвечный, Коего одна слеза достаточна к омовению грехов целого мира. 

   Но Его любовь к нам сим не ограничивается. Вскоре узрим Его обрезуема, потом крещаема во Иордане, яко единого от нечистых, и приносима во храм, да поставится яко жертва пред Господом; наконец, узрим Его, висяща на Кресте нага и уязвлена. За кого же все сие? За тебя, душа грешная, Он будет обрезан, дабы изгладить необрезание твоего ожесточенного сердца; Он погрузится в водах Иорданских, дабы омыть тебя, покрытую нечистотами плотской жизни; Он будет принесен в жертву, дабы искупить жертвы, приносимые тобою миру суетному; Он прострет руки Свои на Кресте, поелику ты простирала руки свои к удовольствиям, тебя обманывающим; Он увенчается тернием, поелику ты любила украшаться розами; Он будет напоен оцтом, поелику ты любила упиваться из чаши мерзостей земских (Откр. 17; 4-5). 

   События - плачевные сами по себе, но которые могут и должны соделаться для каждого христианина источником неиссякаемых утешений и всегдашнего назидания, посредством углубления в нем верою и любовью! Сын Божий страждет за мои грехи; что убо удержит меня в области беззакония? Прелести мира! Вы кажетесь мне ядом змииным, после того как наслаждение вами стоило страданий и смерти моему Спасителю. Если Бог не пощадил Единородного Сына Своего, Который принял на Себя удовлетворение за мое беззаконное наслаждение вами, то может ли Он пощадить меня, если я, презрев удовлетворение Его, снова буду беззаконно предаваться вам? Сила греха! И ты не можешь отвратить меня теперь от решимости идти к Отцу Небесному. Пусть, я прииду к Нему, обремененный всякого рода беззакониями: может ли Он не принять той цены за грех, которая определена Им Самим? Может ли не узнать во мне заслуг Сына Своего? А Сын отречется ли ходатайствовать о мне, положив за меня живот Свой? Нет, Его слезы суть мои слезы, Его страдания суть мои страдания, Его смерть есть моя смерть. Чего убо мне страшиться? Ангелы! Вы не согрешили, но вы не правее меня, ибо я облечен правдою Самого Бога. 

   Ты не разумеешь сего гласа верующего сердца, мудрец, богатящийся собственной правдой! Ты не разумеешь блаженства его; и праведно! Бог исполняет дарами Своими души алчущие. Поелику же Кровь Сына Его есть высочайший из даров Его; то может ли исполнить твою душу, наполненную Собою? Но горе глаголющим: обогатился и ничтоже требую. (Откр. 3; 17). Горе попирающим Кровь завета вечного! Иегова рек Сыну Своему и не раскается: Ты еси Иерей во век по чину Мелхиседекову (Евр. 7; 21). Убо ты раскаешься: раскаешься, отверзутся духовные очи твои, ты узришь духовную наготу твою; не дай Бог, чтобы они отверзлись тогда, когда будет помрачаться свет в очах телесных. 

   Христианин! Внимай собственной совести; она изъяснит тебе радостную тайну яслей и Креста. Не напрасно Павлы, Златоусты, Григории, Василии повергались пред Младенцем, лежащим в яслях. Они видели в Нем великого Архиерея, прошедшего небеса. Узришь и ты некогда Его, стояща одесную престола Вседержителя, и двенадцати старцев, повергающих пред Ним венцы свои. О, блажен ты, если будешь в состоянии повергнуть пред Ним и свой венец! 

   Но скоро ли будет сие? Ах, долог путь, ведущий из Египта в Ханаан небесный! Сколько врагов, сколько опасностей предстоит нам на сем пути! Лютый фараон - бог века сего - нас преследует со всеми духами злобы поднебесной. Враждебные амаликиты - страсти - ожидают только нашего духовного бездействия, дабы сокрушить духовные силы наши. Пустыня мира наполнена змиями, соблазнами уязвляющими. Самые крастели - невинные удовольствия, коими мним усладить горесть странствования земного, могут воздвигнуть для нас гробы похотений. Кто же будет нашим руководителем? Где столб огненный и облачный? Кто ведет нас в гору святую? 

   Аз... есмь Царь, поставленный над Сионом, горою святою... (Пс. 2; 6), - ответствует нам рожденный ныне Спаситель: Я проведу вас сквозь пустыню мира сего; Я поражу врагов вашего спасения; Я устрою окрест вас забрала вечная; Я вселю вас в гору святую: Аз есмь Царь!