"Откуда на Святой Горе женщина?" – изумился я, но одновременно почувствовал в сердце некую Божественную сладость. Спрашиваю: "Кто там?" – слышу в ответ: "Евфимия". – "Какая еще Евфимия? – подумал я. – Неужели какаянибудь сумасшедшая переоделась в мужскую одежду и пробралась на Афон? И что мне теперь делать?" А она опять стучит. Я снова спрашиваю: "Кто там?" – и она снова отвечает: "Евфимия". Я не знаю, что делать, и дверь не открываю. А когда она постучала в третий раз, дверь открылась сама, хотя изнутри была закрыта на задвижку. Я услышал в коридоре шаги, выскочил из кельи и увидел перед собой женщину в платке, похожем на шаль. Рядом с ней стоял некто, похожий на евангелиста Луку, – но он вдруг кудато исчез. Женщина излучала свет, и поэтому я был уверен, что это явление не от лукавого. Однако, несмотря на это, я спросил ее: "Кто ты такая?" – "Мученица Евфимия", – ответила она. "Если, – говорю, – ты мученица Евфимия, то пойдем, поклонимся Святой Троице. Что буду делать я, повторяй за мной и ты". Я вошел в храм и положил земной поклон со словами:"Во Имя Отца". Она повторила эти слова и тоже сделала земной поклон."И Сына", – сказал я."И Сына", – повторила она тоненьким голоском. "Говори громче, – сказал я, – чтобы я слышал", и она повторила эти слова громче.

Я стоял в церкви, а она – в коридоре. И поклоны она делала не в сторону храма, а в сторону моей кельи. Сперва я удивился, но потом вспомнил, что над входом в келью у меня висела маленькая, наклеенная на дощечку бумажная иконка Святой Троицы. Когда мы поклонились в третий раз со словами:"И Святаго Духа", я сказал: "Сейчас я тебе тоже поклонюсь". Я поклонился ей и поцеловал ей ноги и кончик носа, подумав, что целовать ее в лицо будет бесстыдством.

После этого Святая села на скамеечку. А я – на сундучок, и она разрешила один мучивший меня церковный вопрос.

Потом она рассказала мне о своей жизни. Я знал, что в Церкви есть святая по имени Евфимия, но Жития ее не помнил. Когда она рассказывала мне о своих мучениях за Христа, я не просто слышал, но как бы видел, переживал эти мучения. Мною овладел трепет, ужас! О, что за мучения она пережила!..

"Как же ты выдержала такие муки?" – спросил я ее. "Если бы я знала о том, в какой славе пребывают Святые, то сделала бы все возможное, чтобы подвергнуться еще большим мукам", – ответила она.

После этого события я три дня не мог ничего делать: я просто скакал от радости и непрестанно славословил Бога. Ни есть не мог, ничего, ничего... только славословие – без остановки».

В одном из писем Старец говорит: «Во всю мою жизнь я не смогу оплатить свой великий долг перед святой Евфимией, которая – будучи мне незнакомой и не имея передо мной никаких обязательств – оказала мне эту великую честь...»

Рассказывая об этом событии, Старец со смирением добавлял: «Святая Евфимия явилась мне не потому, что я был этого достоин, но потому, что в то время меня беспокоил один вопрос, связанный с положением Церкви. А кроме этого, были еще две причины».

Старец был поражен тем, что «Святая – такая хрупкая, слабенькая – и как она только выдержала страшные муки? Ладно, если бы она была женщина крупная, сильная... А то ведь – в чем только душа держалась».

Находясь в состоянии такой райской радости, Старец составил в честь святой Евфимии стихиру (на подобен«Киими похвальными венцы...»): «Киими похвальными песни, восхвалим Евфимию, снизшедшую свыше и посетившую живущаго монаха окаяннаго на Капсале. Трижды в двери паки его постучавши, четвертая103 сами отворишася чудесне, и вошедши с небесною славою, Христова Мученица, поклонишася вкупе Троице Святей». И эксапостиларий (на подобен:«Учеником сошедшеся...»): «Великомученице славная Христова Евфимия, люблю тебя зелозело, после Святой Панагии.. .» Конечно же, Старец составил эти стихиры не для литургического пользования. Он даже не пел их при посторонних.

Несмотря на свое нежелание выезжать в мир, Старец, нарушив свои правила, вновь поехал в Суроти и, рассказав о случившемся сестрам, сделал их причастницами своей небесной радости. С помощью и под руководством Старца сестры написали икону святой Евфимии в том виде, как она ему явилась.

На куске стали Старец собственноручно выгравировал икону святой Евфимии и с помощью этой матрицы делал деревянные иконки, которые раздавал паломникам в ее честь. При гравировке матрицы Старцу никак не удавались пальцы на левой руке Святой. «Я замучился, вырезая ее руку, – рассказывал Старец, – но потом включил в работу добрый помысел: "Может быть, это мне за то, что и я ее, бедную, замучил своими "проверками"».

В Минее, под 27м февраля, Старец подписал: Святая Евфимия!!!»