В келье Честного Креста Старец в основном делал штампованные иконки. Он выставлял их за калиткой и паломники брали, сколько хотели. Для штамповки иконок у Старца было несколько матриц, изображавших: икону Божией Матери «Сладкое Лобзание», Распятого Господа, святую Евфимию, преподобного Арсения, Святую Афонскую Гору, Богошественную Гору Синай, крест с копием и губкой – для пряжек на монашеских поясах.

Самым трудным делом было изготовить матрицу. Сделав из стальной пластины овал или квадрат, Старец с помощью молотка и маленьких резцов собственного изготовления выбивал на стали «негативные изображения» той или иной иконы. Потом Старец шел в лес и искал особые деревья, которые годились для этого рукоделия – крушину и острию. Издалека на плечах он приносил срубленные деревья в келью, давал им подсохнуть, потом ножовкой разрезал их на косые «ломтики» и гладко шлифовал наждачной бумагой. Потом на огне он нагревал матрицы и с помощью ручного завинчивающегося пресса вдавливал их в подготовленные кусочки дерева. Иконки получались очень красивыми. Старец учил этому рукоделию и других отцов и даже давал им готовые матрицы.

Живя в «Панагуде», он вырезал небольшие иконки Пресвятой Богородицы «Сладкое Лобзание» и раздавал их людям, особо нуждавшимся в помощи. Эти иконки получались очень хорошо, как живые, в них словно присутствовал дух.

Также Старец вырезал на дереве рельефные изображения Святой Афонской Горы. Еще он с помощью пресса штамповал красивые и оригинальные иконы на бумаге: Христос и Матерь Божия, окруженные полевыми цветами.

Однажды Старец увидел, как один из его учеников плел четки, и попросил показать ему это рукоделие. Выучившись, он стал плести четки – даже когда разговаривал с людьми. Сплетенные четки раздавал в благословение. Но где ему было успеть наплести столько четок на всех приходивших к нему? Поэтому он покупал рукоделие и у бедных нуждавшихся монаховподвижников – желая им помочь и одновременно иметь чтото, что можно было бы дать приходящим к нему людям, Другие монахи с удовольствием давали ему свое рукоделие и без денег, но Старец предпочитал давать чтото другим от своих собственных трудов. Он считал, что в этом случае подаренные вещи имеют ценность. Измученность Старца от грыжи, упадок его телесных сил, большой поток приходивших к нему посетителей привели к тому, что плетение четок в последние годы жизни стало его главным рукоделием. Много часов в день Старец отдавал паломникам, число которых непрестанно увеличивалось. Хотя он был погружен в беседу, его руки в это время – механически и быстро – плели четки.

Рукоделие – узда для уныния. Оно помогает монаху пребывать в безмолвии. Однако Старец, для того чтобы жить в пустыне, в таких «побочных средствах» не нуждался. Конечно, он занимался рукоделием для того, чтобы не есть «хлеба праздности» и «пшеницы лености», несмотря на то что сам мало в чем нуждался и продавал рукоделие редко. Рукоделие тоже было проявлением его великой любви. Он хотел дать чтото в благословение каждому приходящему к нему. Уставая, он раздавал свои рукоделия «во славу Матери Божией» и приносил таким образом радость и утешение людям, которые считали великим благословением получить чтото из его рук.

Для того чтобы монашеские рукоделия имели благословение, ими нужно заниматься с молитвой и без спешки. Старец говорил: «Если мы занимаемся рукоделием в состоянии внутреннего мира и молитвы, то наше духовное состояние, если можно так выразиться, отпечатывается на рукоделии. И когда люди берут его у нас, они получают благословение. Однажды я вырезал икону, и поскольку у меня уже была "набитая" рука, я без остановки творил молитву Иисусову, не отрываясь от работы. И вот икона сама приняла законченный вид. Я взял ее в ладони и просидел так дватри часа. Когда мы достигаем доброго духовного состояния, когда наша любовь ко Христу изливается через край нашего сердца, то наше телесное служение тоже становится молитвой. В другой раз мне заказали три резных иконки святого великомученика Димитрия. Времени у меня было полгода. Прошло пять месяцев, а я успел вырезать только две иконки.

И вот, вырезая третью, я стал торопиться, волноваться, и образ святого Великомученика вышел плохо. Я не стал отдавать третью икону заказчику, но дал ее комуто в благословение».

Для Старца было немыслимо заниматься рукоделием или физическим трудом без молитвы. Один монах спросил его: «Геронда, как мне быть сейчас, когда я восстанавливаю свою полуразрушенную келью?» Старец ответил: «Руки пусть работают, а ум – творя молитву Иисусову – пусть пребываетвБоге».

Старец часто говорил, что рукоделие монаха должно быть простым. Монахрезчик не должен делать сложные многофигурные композиции, потому что потом ему не будет отбоя от заказов. Если возможно, пусть он постоянно вырезает одну и ту же икону, но вырезает ее как можно лучше, так, чтобы его ум мог молиться не отвлекаясь.

Кроме этого, он говорил: «Лучше, если монах продает свое рукоделие дешево и не дает милостыню, чем если бы он продавал его за большие деньги, чтобы потом раздавать их в милостыню другим».

Беседуя с иконописцами, Старец настойчиво повторял, что они должны писать хорошие иконы. Он считал, что «икона проповедует веками, тогда как проповедь в храме длится недолго. К примеру, мы видим икону Пресвятой Богородицы и получаем утешение. Конечно, если икона написана плохо, если лик Святого, его глаза вышли злыми, дикими, то такая икона совершает отрицательную проповедь. Один человек говорил мне: "Я встаю на колени перед иконой Христа и хочу открыть свое сердце, но вижу, что Христос похож на немецкофашистского захватчика, который на меня свирепо смотрит. Тогда я, конечно, напрягаюсь".

Икона совершает чудеса, если она притягивает к себе Благодать изображенного на ней Святого. По иконе видно, что любит иконописец. Обычно мы изображаем на иконах самих себя. Одна монахиня любила свою сестру и на иконе изобразила свою сестру. А вот все то, что мы делаем, без остатка отдавая Богу, – притягивает к себе Божественную Благодать. Внутреннее состояние души отражается и в рукоделии. Если ты имеешь благоговение, то твое рукоделие будет пропитано благоговением. Если ты имеешь душевную тревогу, то и рукоделие твое имеет в себе чтото демоническое и передает его другим».

Конечно, Старец подчеркивал значение благоговения и аккуратности в рукоделии, однако он смотрел на рукоделие как на вспомогательное средство, а не как на самоцель. Он говорил: «Ведь в конечном итоге перед нами, монахами, не стоит цель – стать хорошими певчими, искусными резчиками, иконописцами или кемто еще. Перед нами стоит цель стать настоящими монахами, стать Ангелами. Если это произойдет, то и вырезанный тобой крест, и написанная икона будут благословенны, и молящиеся перед ними люди тоже получат благословение. Поэтому – чтобы получить благословение – люди предпочитают покупать кресты, иконы, четки и тому подобное в монастырях».