Однажды Старца спросили: «Почему некоторые люди теряют внутренний мир изза пустяков?» Старец ответил: «Таким людям недостает бодрствования над собой. Надо бодрствовать, потому что тангалашка любит нападать неожиданно. Кроме того, мир, который теряется изза пустяков, – не настоящий мир. Человек думает, что теряет мир, а на самом деле просто к тому беспокойству, которое у него было, прибавилось еще одно беспокойство. Человек, имеющий настоящий мир, всему находит оправдание».

Подчеркивая особое значение мира в монашеской жизни, Старец говорил: «Монахам нет оправдания, если они не имеют кротости, потому что они ни за кого не несут ответственности. Они должны быть внимательны только к самим себе. Когда их внутренний человек в порядке, тогда они будут иметь и кротость и смогут [мирно] перенести любое жесткое слово. Когда наш внутренний человек пребывает в добром устроении и находится в трезвении, то – даже если нас с головы до ног осыпят ругательствами – нас это нисколько не огорчит».

И вот, взыскуя этот многовожделенный мир, или, лучше сказать, взыскуя Самого Бога мира, измученные волнениями люди прибегали к Старцу Паисию. Старец был маленьким, тихим озерцом, которое не волновали мирские бури. Выполняя свое старческое служение, он нес ответственность за других и иногда, побуждаемый этой ответственностью, был вынужден обличить когото или чтото, был вынужден разгневаться «гневом праведнейшим». Но и в этих случаях его мир оставался при нем, потому что он вел себя так не по пристрастию, а бесстрастно – побуждаемый ревностью по Богу и любовью к сбившемуся с пути человеку, за которого Старец страдал больше, чем тот сам за себя. Хотя Старец был вынужден углубляться во многие проблемы и вопросы, Бог хранил его сердце, и мир – «превосходящий всяк ум» – его не оставлял. Рядом со Старцем умиротворялись люди и становились мирными дикие звери.

Однажды в «Панагуду» пришел очень взволнованный, встревоженный юноша. Он был в отчаянии и в руке держал веревку. «Или, Геронда, ты мне поможешь, – сказал он Старцу, – или я повешусь прямо на твоих глазах». Старец взял юношу за руку и отвел его в архондарик. Там они поговорили и вскоре вышли во двор. Юноша ушел от Старца радостным, уже без веревки, исполненным мира и надежды.

Старец Паисий был не просто мирным человеком – он был миротворцем. Он примирял детей с родителями, примирял уже готовых развестись мужей и жен, примирял начальников с подчиненными... Говоря кратко, каждую приближавшуюся к нему душу он примирял с Богом и с людьми, примирив ее прежде всего с самою собой.

Светильник рассуждения

Рассуждение Старца было Божиим даром и великим благословением для него самого, для тех, кто обращался к нему за советом, и для всей Церкви.

Еще будучи мирянином, Старец отличался естественным рассуждением. Он действовал «с советом и разумом».

Кроме этого, Старец глубоко, знал«естество сущих». Его замечания и объяснения, связанные с животными и растениями, удивляют даже специалистов. Старец прекрасно знал человеческий организм, знал, как он действует и от чего заболевает, он давал людям практические советы, касающиеся их здоровья, – от просто полезных до спасительных, при том, что никаких медицинских книг он не читал. Однако еще глубже он знал человеческую душу. Он был ее глубоким аналитиком, превосходным психологом и психиатром193 – в святоотеческом смысле этих слов. От его рассудительности не укрывался характер человека, его духовное состояние, его трудности – и он подавал ему именно ту помощь, которая была нужна.

Старец использовал свой богатый и редкий духовный опыт, помогая людям, переживавшим непонятное для них состояние, различить, что с ними происходит: чтото благодатное или демоническое. Человек, пробовавший вино, может легко отличить его от уксуса, пусть они и похожи по цвету. Старец говорил: «От того небольшого опыта, который у меня есть, я вижу новоначального и понимаю, в каком состоянии он находится, понимаю его развитие, то, насколько он преуспеет. Я понимаю это от опыта: просвещение Божие – явление иного порядка».

В духовной жизни существует знание, которое происходит от научения. Выше этого знания стоит опыт. Однако драгоценнее всего – Благодать, подаваемый Богом дар рассуждения.

Сочетая опыт и Божественный дар рассуждения, Старец Паисий явился«светильником рассуждения», который освещал все темное и трудноразличимое. Старец особенно почитал пророка Даниила. Он благоговел перед ним, восхищался его смирением, но одновременно и его великим рассуждением. Ему особенно нравилось читать книгу пророка Даниила. Видя в комто благодатный дар рассуждения, Старец подчеркивал это, говоря: «Такойто Старец – рассудителен» или «один рассудительный Старец сказал».