Известно, что его избрало и призвало киевское вече. Здесь уместно сказать, что до сих пор, к сожалению, широко распространено ложное представление о вече (новгородском, киевском и других) как о некоем народном «соборе», в котором-де участвовало все население города. Между тем еще в 1960-х годах виднейший исследователь истории Новгорода, В. Л. Янин, показал, что вече «не было общим собранием всех свободных горожан, а было сословным, представительным органом... включало в свой состав бояр и наиболее зажиточную верхушку». Сама «вечевая» площадь в Новгороде имела размер всего лишь «30х60 м, т.е. около 1800 кв. м, что приближается к величине средней боярской усадьбы. Принимая во внимание наличие на площади... трибуны и скамей (на вече сидели, как это явствует из летописного сообщения...), ее емкость возможно определить в 400— 500 человек». И заведомо ошибочно «сложившееся еще со времен Н. М. Карамзина представление о всеобщности веча, якобы включавшего в свой состав все многотысячное (по крайней мере все свободное) население Новгорода»^1д.

Помимо прочего, пропагандируемый до сего дня «прогрессивными» историками миф о «всенародном» вече в Древней Руси несостоятелен с чисто практической точки зрения, ибо общее собрание многочисленного и многообразного населения не могло быть «дееспособным», могущим принимать ответственные и взвешенные решения. И, конечно, Владимира Мономаха призвали в Киев немногочисленные верхние слои населения города. Летопись сообщает, что Владимир сначала отказался, не желая нарушить давно установленный порядок престолонаследия, и лишь после вторичного призвания прибыл в Киев.

Считается, что Владимир Всеволодович был «внеочередно» призван к верховной власти за свои высокие личные достоинства. Он в самом деле был человеком высочайшего уровня (о чем еще будет речь), но едва ли уместно полагать, что именно это сыграло определяющую роль как в его избрании, так и в отсутствии прямого сопротивления (во всяком случае сведений о таком сопротивлении не имеется) вокняжению Владимира в Киеве со стороны «законных» претендентов на этот пост — Давыда, Олега и Ярослава Святославичей (хотя ранее чрезвычайно воинственный Олег не раз предпринимал атаки на многих князей, и в том числе Владимира и его сыновей).

Дело, по-видимому, не только (или, вернее, не столько) в личных качествах Владимира Мономаха, но прежде всего в той мощи, которой он обладал ко времени своего избрания киевским вечем. Уясняя происхождение этой мощи. мы тем самым выявим исключительно существенную проблему истории Руси в XII веке.

Отец Владимира Мономаха, Всеволод, был, как уже сказано, одним из младших (пятым по счету) сыновей Ярослава Мудрого, и потому получил от отца не столь уж значительный основной удел — Переславскую землю (ее центр — Переславль-Русский, ныне — Хмельницкий — расположен в 80 км к юго-востоку от Киева) — землю, во-первых, малую по площади и, во-вторых, наиболее доступную набегам степняков. Но, помимо того, Всеволоду досталась северо-восточная земля — Ростово-Суздальская. Она, напротив, была обширнейшей, ее пределы терялись в заволжских лесах, однако земля эта тогда являлась самой «неразвитой» и малоосвоенной и имела небольшое и редкое русское население.

История этой земли тщательно исследована в труде В. А. Кучкина «Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси в X—XIV вв.», где показано, в частности, что даже город Ростов, существование которого многие возводят еще к IX веку, в действительности был основан только в самом конце Х или даже в начале XI века^2д.

Но в течение второй половины XI — первой половины XII века совершается очень интенсивное развитие этой земли. Если в середине XI века в ней имелись, по-видимому, только три заметных города — Ростов, Суздаль и Ярославль, то к середине XII уже существовали Владимир-на-Клязьме, Переславль-Залесский, Тверь, Звенигород, Устюг, Углич, Юрьев-Польской, Дмитров, Москва и т. д.

Как общепризнанно, Владимир Мономах был отправлен в Ростов своим отцом Всеволодом Ярославичем еще в юном возрасте, в 1068 году, и позднее постоянно возвращался сюда и «сажал» здесь своих сыновей — Мстислава и затем Юрия по прозванию Долгорукий. Но быстрое и плодотворное развитие Ростовской земли, конечно, нельзя объяснить только деятельностью Владимира и его сыновей; деятельность эта, надо думать, лишь подкрепляла и «оформляла» широкое освоение и заселение Ростовской земли, которая ко времени призвания Владимира в Киев (1113 год) была уже совсем иной, чем в 1054 году, когда ее получил после смерти Ярослава отец Владимира — тогда еще молодой — Всеволод.

К 1113 году Владимир Мономах явно был наиболее сильным на Руси князем, чему, разумеется, способствовало не только резкое усиление Ростовской земли, но и сама личность Владимира как государственного деятеля, полководца и человека высокой культуры.

Владимир Всеволодович Мономах — один из наиболее выдающихся правителей Руси-России за всю ее историю. Этому утверждению нисколько не противоречит сказанное выше о необходимом для возвышения роли Владимира интенсивном развитии его удела — Ростовской земли, ибо, не имея опоры на быстро возраставшую мощь этой земли, Владимир и не сумел бы во всей полноте осуществить себя в качестве исторического деятеля. В его судьбе счастливо слились личные достоинства и объективный ход дела в Ростовской земле.

Помимо всего прочего Владимир Мономах — первый правитель Руси, сочинения которого дошли до нас. В них предстает поистине покоряющий духовный облик достигшего своего высшего уровня русского человека конца XI — начала XII столетия. К этому времени прошло более столетия после Крещения Руси, и в написанном, по всей вероятности, в начале 1097 года послании Владимира к его двоюродному брату Олегу Святославичу воплотилось проникновенное православно христианское самосознание будущего правителя Руси (в 1093—1113 годах в Киеве правил, как мы помним, сын старшего сына Ярослава -- Святополк Изяславич).

В 1095 году завязалась распря между сыновьями Святослава Ярославича — Давыдом и Олегом,— и, с другой стороны, сыном Владимира Мономаха, Изяславом. Распря эта не затрагивала центральную власть Руси; речь шла об особенных уделах названных князей. Давыд и Олег «законно» претендовали на уделы, принадлежавшие их отцу Святославу,— Смоленск и Муром. Но Давыду — по всей вероятнос-ти, как второму по старшинству (после Святополка) внуку Ярослава был предоставлен Новгород, и тогда сын Владимира Мономаха, Изяслав, взял себе Давыдов Смоленск. Однако вскоре новгородцы «изгнали» Давыда (причины этого не вполне ясны), и он вернулся в Смоленск, изгнав оттуда, в свою очередь, Изяслава, который отправился в Муром. Но для Олега Святославича Муром являл собой отцовское наследство, и 6 сентября 1096 года около Мурома произошло сражение Олега и Изяслава, во время которого сын Владимира Мономаха погиб...

Олег затем, в самом конце 1096 года, вторгся еще и в Ростовскую землю (о чем упомянуто в послании Владимира), но был разбит и изгнан обратно в Муром старшим сыном Владимира, Мстиславом.

Казалось бы, Владимир, уже обладавший тогда немалой силой мог и должен был отомстить Олегу за гибель сына и за набег на Ростов и Суздаль. Он даже написал, напоминая о междоусобицах при Ярославе Мудром и его сыновьях: «Были ведь войны при умных дедах наших и при блаженных отцах наших...» И признался, что его «сердце» зовет его к мести... Но «душа» призывает к иному, борясь с «сердцем».