За три дня до того тетя была очень молчалива, углублена в себя, не хотела разговаривать ни с кем, просила ее не беспокоить. На четвертый день позвала меня, велела сесть рядом. И вдруг заговорила со мной незнакомым голосом, от которого у меня мурашки по спине побежали:

— Я душа Жанны дўАрк. Я явилась издалека и направляюсь в Анголу. Там сейчас обильно льется кровь, и я должна помочь установить там мир.

После короткой паузы тем же голосом Ванга продолжала:

— Не обвиняйте ни в чем эту душу. Она не ваша. Она ничья. Тому свидетель твоя родительница (наша мать — Любка)… Тогда в один миг душа ее отлетела, а в тело вселилась другая душа. Твоя родительница выздоровела, чтобы продолжать свою земную жизнь. Но теперь уже ее душа неродственная вам, детям, и не может вас распознать” (с. 131).

Читатель уже не раз имел возможность убедиться, что существа параллельного мира очень любят выдавать себя за души когда-то умерших людей. Используя сенсорно-энергетический метод воздействия на соответствующие отделы коры головного мозга, СПМ иннервируют язык и гортань человека, заставляя его говорить не своим голосом то, о чем и не подумал бы говорить сам этот человек. В только что описанном случае факт подключения “души Жанны дўАрк” СПМ хотели использовать в качестве “наглядного пособия”, демонстрирующего идею переселения душ, но с серьезным дополнением. Оно заключается в том, что душа умершего якобы может произвольно входить и выходить из человека, на время овладевая его мозгом и всем телом, а в некоторых случаях вообще способна выгнать душу человека-хозяина и поселиться в его теле навсегда, что якобы и произошло с ее сестрой Любкой.

Имея уже некоторый опыт, не будем обманываться заявлением “души Жанны дўАрк” и другими подобными заявлениями якобы переселившихся душ. Все они на самом деле являются сущностями параллельного мира, которые усердно трудятся на ниве дезинформации, чтобы овладеть телом, волей и разумом человека. Кстати, в распространении дезинформации по поводу множественности земных жизней (Колесо сансары — санскр.) СПМ очень заинтересованы, поскольку она позволяет успокоить тех, у кого не замолкла еще совесть, обличающая их грехи. Идея реинкарнации позволяет этим людям тешить себя беспочвенной надеждой на то, что в следующем воплощении они смогут попробовать начать, наконец-то, борьбу с теми грехами, которые владели ими в этой жизни. Таким образом, воспринятая от СПМ через различных медиумов идея реинкарнации позволяет человеку, не полностью утратившему совесть, отложить свое исправление “на потом” и спокойно умереть, прихватив с собой весь груз совершенных им в течение жизни грехов. Какое же страшное разочарование постигнет эти души, когда, отделившись от земных оболочек, они окажутся в параллельном мире в руках тех существ, воздействию и управлению которых подчинялись в своей земной жизни!

Очень важное свидетельство, подтверждающее выводы уфологов о том, что СПМ постоянно дезинформируют своих контактеров, выдавая себя за души умерших, мы находим в письмах известного медиума и экстрасенса, основательницы Теософского общества Е.П. Блаватской (1831–1889). Вот что писала Елена Петровна, даже не понимая, что тем самым изобличает лживость СПМ, с которыми сознательно сотрудничала всю свою жизнь.

“В течение примерно шести лет (в возрасте от восьми до пятнадцати) ко мне каждый вечер приходил какой-то старый дух, чтобы через мою руку письменно передавать различные сообщения. Это происходило в присутствии моего отца, тети и многих наших друзей, жителей Тифлиса и Саратова. Дух этот (женщина)называл себя Теклой Лебендорф и подробно рассказывал о своей жизни. Родилась она в Ревеле, вышла замуж. Рассказывала о своих детях: захватывающую историю старшей дочери З. и о сыне Ф., который покончил с собой. Иногда и сам этот сын приходил и рассказывал о своих посмертных страданиях. Старая дама говорила, что она видит Бога, Деву Марию, толпы ангелов. Двух из ангелов она представляла нам всем и, к великой радости моих родных, ангелы обещали охранять меня и т. д., и т. д. Она сама описала свою смерть, дала адрес лютеранского священника, который дал ей святое причастие. Рассказывала и о некоем прошении, которое она подала царю Николаю, и я записала текст его слово в слово, не своим почерком, моей детской рукой.

Так я писала в течение примерно шести лет, четким, старинным почерком и на немецком языке (язык, которому я никогда не обучалась и на котором и теперь еле говорю), и на русском. Все это составило бы с десяток томов <…>

Один из моих дядей поехал в Ревель и выяснил, что там действительно жила когда-то богатая женщина, Текла Лебендорф. Из-за распутной жизни своего сына, она разорилась, уехала к своим родственникам в Норвегию <…> Когда мой дядя вернулся в Петербург, он разыскал в министерском архиве упомянутое прошение Лебендорф и сравнил его с записанным мною. Оказалось, что оба они идентичны, включая даже пометку царя, которую я с полной точностью репродуцировала, как искусный гравер или фотограф <…>

Примерно через год после приезда моего дяди в Санкт-Петербург, когда возбужденные умы успокоились, Д., офицер, служивший в полку моего отца, приехал в Тифлис. Он знал меня еще пятилетним ребенком, играл со мной… однажды он попросил, чтобы нам, детям, разрешили прийти к нему в гости. Мы отправились к нему вместе с гувернанткой. Над его письменным столом я увидела миниатюру его тетки — моего духа!

— Это мой дух! — воскликнула я пораженная. — Это миссис Текла Лебендорф.

— Конечно, это моя старая тетя…

— Я хочу сказать, что вижу вашу умершую тетю, если это ваша тетя, каждую ночь вот уже несколько лет, она приходит и пишет через меня.