Я стала приходить в храм, даже иногда исповедоваться и причащаться (понятия не имея, что к такому великому таинству надо тщательно готовиться). Литературы тогда никакой еще не было, спросить о чем-то у церковных людей или священников я не решалась. Исповедовать свое пристрастие к востоку, к вере в карму, к занятиям оккультизмом мне также не приходило в голову — я не считала это грехом, более того, была уверена, что многие батюшки через какое-то время непременно “дорастут” до моего понимания Христианства как части более общей и великой “Истины”.

Многие мои знакомые точно так же относились к Православной Церкви: как к “эгрегору”, который очень полезен для русской нации, но при этом считали, что есть истины и более высокие. Кто-то из них приходил в храм, чтоб “подпитаться энергетикой икон”, — мне очень не нравилось такое потребительское отношение к святыне. Но я с сожалением смотрела и на тех, кто покаялся и стал “ортодоксом” — мне казалось, что они искусственно ограничили себя, отказались от великого “дара”, который был им послан “с небес”. Утвердили меня в этом чувстве несколько неудачных попыток откровенно поговорить с церковными людьми — я натолкнулась на враждебное непонимание, агрессивное нежелание даже вскользь коснуться неудобных для них тем.

Подделка под православие

А что же мои контакты? Поскольку духовника у меня не было (да я и не знала, что это такое!), то я продолжа-

ла советоваться с “Учителем”. Нимало не смущаясь тем, что он так и не назвал своего имени, я была уверена, что меня “ведет” не кто иной, как сам “верховный Махатма Мориа”. Я обращалась к нему перед портретом, где он был изображен в чалме, глаза его горели (как я теперь вижу, это был демонический огонь) — и от портрета исходили на меня “благословляющие импульсы” лилового цвета.

Надо сказать, что мой “учитель” очень чутко отреагировал на новые, “православные” запросы моей мятущейся души. Сразу изменился характер посланий — теперь это было “Рождественское слово Учителя”, “Сретенское слово Учителя”, “Крещенское слово Учителя”. Но среди величественных слов о Боге, о Христе, о необходимости очищать сердце от раздражения тонким, неразличимым для меня ядом внедрялись понятия, совершенно чуждые, а то и прямо враждебные Православию.

Например, в день отдания Крестовоздвижения много говорилось о спасении. Но это было спасение далеко не в православном понимании: “БЕСПРЕДЕЛЬНОСТЬ спасет мир!”. Какая именно — беспредельность христианского подвига или беспредельность сатанизма? Это не уточнялось. Были и откровенные фальсификации: “Дух Святой — во всем”. “Не в страхе Божием, но в любви Божественной человеку пребывать надо. Так Сергий учил”. Естественно, таких слов не могло быть у преподобного Сергия, но как я могла проверить?

Другой подлог. Когда зашла речь о просьбе в молитве, “учитель” предостерег меня, что просить Бога — унизительно, причем, для Самого Бога, что ни в коем случае нельзя ни о чем простить, но только отдавать или утверждать: возьми, Господи, мою силу, возьми, Господи, мою любовь и т. д. “Утверждай — это Ты мне даешь! Унижение в просьбе. И ложь. Утверждай — не проси — это выше. Это путь, предуказанный Свыше”. “Учителя” утверждали, что просьба никогда не дойдет до Бога: “Никогда не проси о себе или другом конкретном человеке — эта молитва слишком мала, чтобы достигнуть Высших Сфер — вибрация ее понижена. Укрепляйся в УТВЕРЖДАЮЩЕЙ молитве. Хочешь помочь другому — читай Мантрам Беспредельной Силы, которую сам направишь на помощь ему. ТЫ — ВСЕМОГУЩ. Не умаляй своей силы. Не будь УНИЖЕННЫМ ПРОСИТЕЛЕМ у престола Бога, потребителем жалким Его милостей, ждущим бессильно подаяния. Не закрывай себе путь к Высшей Силе ограниченной, мелкой молитвой. ЧТО МОЖЕТ БОГ — МОЖЕШЬ И ТЫ. Прояви лишь эту Силу в себе”.

Вот она, поистине сатанинская гордыня, которую пытаются внедрить в сознание начинающих идти к храму. Вероятно, так впадают в бесовскую “харизматическую” молитву, так рождаются многие ереси, расколы, секты — из самовольной, самочинной трактовки христианских понятий.

О пользе трезвых сомнений

Но теперь я начала кое-что потихоньку понимать. Стали, по милости Божией, бросаться в глаза отдельные нелепости посланий, которые я раньше приписала бы “нечистоте” сво-

их “принимающих каналов”, а теперь засомневалась в посланниках: среди пышных слов о “веществе благодати” вдруг стали появляться нелепые, даже пародийные фразы — “Глаза раскрыты. Сердце не распято. Учитель слышит. Уязвима пятка”. Видно, лукавым очень трудно удержаться от привычки смеяться над людьми. Перечитывая прошлые послания, я натолкнулась на многие издевательские строчки, которых прежде не понимала: “Ты маску “добродетели” надень — не грех среди скотов побыть и в маске”.