О мучениках Аполлонии и Филимоне

Был в Фиваиде монах по имени Аполлоний. Он показал много чудесных опытов своей святости и удостоен был диаконства. Успев во всех добродетелях мужей, какие прославились во время гонения, он ободрял исповедников Христовых и сделал многих мучениками, а наконец и сам был взят и содержался в тюрьме. Туда приходили к нему самые негодные язычники и говорили ему оскорбительные и богохульные речи.

Между ними был один музыкант, человек известный по своим злодеяниям. Он пришел и стал поносить Аполлония, называя нечестивцем, наветником, обманщиком; говорил, что все его ненавидят и что надо бы ему поскорее умереть. Аполлоний сказал ему: "Да помилует тебя Господь и да не поставит тебе в грех того, что ты сказал". Услышав сие, музыкант (которого звали Филимоном), поражен был до глубины души словами Аполлония. Тотчас он отправился в судилище, предстал пред судиею и сказал ему при народе: "Несправедливо поступаешь ты, судия, наказывая благочестивых и невинных мужей. Христиане ничего худого не делают и не говорят – они даже благословляют врагов своих". Слушая его, судия сначала подумал, что он притворяется и шутит, но, видя, что он не перестает то же говорить, сказал ему: "Ты, верно, лишился ума". "Несправедливый судия! – отвечал тот.– Я не безумный, я – христианин". Тогда судия вместе с народом старался склонить его на свою сторону различными ласками, но, видя его непреклонным, подверг всякого рода мучениям.

Судия, велевший схватить и всячески поносивший Аполлония, мучил его, как обманщика. Но Аполлоний сказал ему: "Я желал бы, чтобы ты, судия, и все присутствующие здесь последовали мне в моем заблуждении". Как скоро он сказал это, судия велел его и Филимона бросить в огонь в глазах всего народа. Когда оба они были в огне и судия еще оставался на месте, блаженный Аполлоний воззвал к Богу в слух всего народа и судии: "Не предаждь, Господи, зверем души, исповедующияся Тебе (ср.: Пс. 73, 19), но явно покажи нам Себя". И вот сошло облако, подобное росе, и светлое, покрыло сих мужей и угасило огонь. Удивленные судия и народ воскликнули: "Один Бог, христианский!". Но какой-то злонамеренный человек уведомил об этом градоначальника александрийского. Этот, выбрав грубых и жестоких чиновников и стражей, послал их привести связанными судию и Филимона. С ними повели и Аполлония и некоторых других исповедников. Во время пути снизошла на Аполлония благодать, и он начал учить воинов. Когда и эти, умилившись, уверовали в Спасителя, то все они вместе явились в судилище узниками. Градоначальник, посмотрев на них и видя их непоколебимость в вере, велел бросить всех их в глубину морскую. Это было для них символом крещения. Родственники, нашедши их тела, выброшенные на берег, устроили для всех них одну гробницу, где от них много совершается чудес. Такова была благодать в Аполлонии, что, о чем бы он ни помолился, скоро бывал услышан – так почтил его Спаситель! И мы видели его и других мучившихся с ним и молились во время их мучения, а после, поклонившись Богу, облобызали и тела их в Фиваиде.

Об авве Диоскоре пресвитере

Видели мы и другого пресвитера в Фиваиде, по имени Диоскор, отца ста монахов. Когда они располагались приступить к Божественным Таинам, он говорил им: "Смотрите, чтобы никто из вас, имевших ночью нечистые сновидения, не дерзал приступить к Святым Таинам и чтобы никто не засыпал с нечистыми мечтами. Что бывает без мечтаний, то бывает не по произволу каждого, а зависит от природы, от избытка вещества, и потому не вменяется в грех. А мечты зависят от произвола и свидетельствуют о нечистоте души. Итак, монаху должно побеждать и закон природы и не предаваться никакой плотской нечистоте, но надобно измождать плоть и не допускать, чтоб она тучнела. Старайтесь истощить тело продолжительными постами, иначе оно будет возбуждать нас к нечистым пожеланиям, а монаху никак не должно допускать себя до них, ибо чем же он будет отличаться от мирян? Мы часто видим, что и миряне воздерживаются от удовольствий для здоровья тела или по другим каким причинам – не должно ли тем более монаху заботиться о душе и о здравии ума и духа?

О нитрийских монахах [22]

Пришли мы и в Нитрию, где видели многих и великих отшельников. Из них одни – туземцы, другие – пришельцы; одни других превосходят в добродетелях и, с ревностию упражняясь в подвижничестве и показывая всякую добродетель, друг друга превышают в образе жизни. Одни из них занимались созерцанием, другие вели деятельную жизнь. Некоторые из них, видя, что мы издалека шли через пустыню, вышли навстречу нам с водою, другие мыли нам ноги, третьи чистили наше платье, иные приглашали нас к трапезе, иные внушали учиться добродетелям, другие – заниматься созерцанием и познанием Бога. Чем кто мог, тем и старался нам услужить. И как пересказать все их добродетели, когда нельзя и говорить о них достойным образом? Они живут в пустыне, и келии их одни от других в таком расстоянии, что издали не могут они ни узнать, ни скоро увидеть друг друга, ни расслышать, что говорит другой; все они живут особо – в затворе. Только в субботу и воскресенье они собираются в церквах и принимают друг друга. Многие из них часто по четыре дня не выходят из келии, так что видят друг друга только в церковных собраниях. Некоторые из них приходят в сии собрания за три или за четыре верcты [23] – так далеко живут они друг от друга! У них такая любовь друг к другу и к прочей братии, что, если кто изъявляет желание спасаться вместе с ними, каждый из них спешит отдать ему свою келию для упокоения.

Об авве Аммонии

Видели мы там одного отца, по имени Аммоний. У него были прекрасные келии, двор, колодезь и прочие необходимые принадлежности. Когда приходил к нему какой-либо брат, желавший спасаться, и говорил ему, чтобы он нашел ему келию для жительства, Аммоний тотчас выходил, приказав ему дотоле не выходить из своей келии, пока он не найдет для него удобного жилища, и, оставив ему свою келию со всем, что в ней было, сам уходил далеко и заключался в какой-нибудь малой келии. Если же приходило много желавших спасаться, он собирал всю братию. Тогда один приносил камни, другой – воду, и келии выстраивались в один день. Тех, которые должны были жить в сих келиях, братия приглашали к общественной трапезе для утешения, и, пока они еще были утешаемы, каждый из братий, взявши из своей келии милоть или корзину хлебов и других нужных вещей, относил их в новые келии – так, чтобы никому не было известно приношение каждого. К вечеру приходя, будущие обитатели келий, вдруг находили в них все нужное. Многие из сих братий не вкушали ни хлеба, ни плодов, а только зелие. Некоторые не спали всю ночь, но сидя или стоя проводили время в молитве до самого утра.

Об авве Исидоре

Видели мы в Фиваиде и монастырь некоего Исидора, огражденный большою каменною стеною и имевший в себе тысячу монахов. В нем были и колодцы, и сады, и все, что только нужно, ибо никто из монахов никогда оттуда не выходит. Привратником у них был пресвитер, который никого не выпускал и не впускал, разве только кто объявит желание безвыходно жить там до своей смерти. Тех, которые приходили к воротам, он принимал и угощал в небольшой гостинице, а поутру, преподав благословение, отпускал в мире. Два только пресвитера, которые заведовали делами братий, выходили и приносили им все нужное. Стоявший при воротах пресвитер говорил нам, что живущие в монастыре так святы, что все могут совершать знамения и что никто из них не бывал болен до смерти. Когда же приходило время преставления которого-нибудь из них, он, предварительно возвестив об этом всем, ложился и умирал.

Об Аммоне [24]

Есть и другая пустыня в Египте, на берегу моря, но пристать к ней весьма трудно. В ней живут многие и великие отшельники. Она лежит недалеко от города Диолка. Там видели мы пресвитера, святого отца, весьма смиренного и многократно видевшего видения, по имени Аммон. Однажды, во время службы Божией, он видел Ангела, который, стоя по правую сторону жертвенника, отмечал братий, приступавших к Евхаристии, записывал их имена в книгу и изглаждал имена тех, которые не пришли в церковь. Сии чрез три дня умерли. Его часто мучили демоны и доводили до такой слабости, что он не мог стоять пред жертвенником и приносить Дары. Но являвшийся Ангел, взяв его за руку, тотчас возвращал ему силы и становил его здоровым пред жертвенником. Братия, видя его страдания, изумлялись.