Гнев, зависть, невоздержность и тому подобное.

Почему же они сильнее?

Потому что пожелание больше. А к чему пожелание стремительно, к тому и привязанность сильнее.

Совершенно основательно. Но если болезнь в тебе неудер­жима, что тогда делать?

По крайней мере остерегайся непрестанно, при всяком случае, умножать тяжкие клятвы.

Когда же, какие и при каких случаях дозволишь ты клятвы? Например: дозволишь ли, когда настоит нужда?

Пусть так.

Но присовокупи: какая именно нужда. Не та ли, чтобы иных избавить от опасности?

Тогда по крайней мере полезна клятва.

Или и себя избавить от обвинения в гнусном преступлении.

Да! Но клятва никогда не должна служить мне к приобретенью имущества, потому что сие представляется крайне гнусным и весьма легко может вовлечь в ложную клятву. Да и что, кроме корысти, чаще приводит к ложным клятвам? Как скоро касается дело до денег, весьма многие оказываются злонравными.

Кто не согласится с этим? И Софисты утверждали то же.

Важно ли же это для нас?

Ни мало. Но если станем подражать, и окажемся худшими; то сие будет нам стыдно.

И очень. Каких же клятв особенно избегать должно? Само собою видно.

Однако же безопаснее услышать от тебя. Я утверждаю, что должно избегать клятв наиболее ужасных.

Разве боишься выговорить?

Короче сказать, тех, в которых упоминается Божье имя.

А в которых упоминаются Писание, Христовы страданья, и приношения Богу?

И это равно таинственно.

А у нас всего более в употреблении сим клясться.

О том и проливаю слезы. Ибо что утверждено обычаем, то обращается в закон. Однако же, чего не может преодолеть разум?

Какую же дозволишь клятву?

Желал бы никакой не дозволять; а в противном случае пусть будет какая-нибудь другая клятва.

Уже ли не должно клясться женою, детьми, спасением, жиз­нью и будущим беспечальным веком?

Это суть проклятья; хотя почитаются также и клятвою.

Пусть почитаются; только бы мы, поражаемые сею клятвою, не погибали. В таком случае нет опасности для души, которую погубить есть уже конечная смерть.

Справедливо говоришь. Но у тебя, как скоро закипело сердце, при всяком случае готовы на языке: Бог, святая тра­пеза, что для тебя всего любезнее, крест, жена, Божья кровь, своя собственная кровь, земля и море, словом, что ни представит тебе прежде всего твоя негодная опрометчивость, при содействии твоего губителя, который производит даже и то, что самая болезнь ка­жется тебе приятною, и ты (странное неразумие!) остаешься уверенным, что с твоего гнилого языка льется золото.