Вы, проходя подвиг своей жизни, имели более в виду и в действии внешнее делание: пост, правило молитвенное и прочее, а на внутреннее делание, может быть, мало обращали внимания. И потому, полагаю, не имеете мира в себе... От внешних ваших подвигов вы имели надежду и обольщались благонадежней, но лишались спокойствия, не имея смирения (преп. Макарий, 24, т. 1, с. 213).

Ни в горе сей, ни в Иерусалиме поклониться Отцу.—«Истинный поклонницы поклонятся Отцу духом и истиною» (Ин. 4, 23). Вот каково должно быть наше поклонение! К сему да устремимся умом и сердцем, и веруй — обрящем милость и жизнь вечную, мы люди духовные, потому духом и должны сноситься — и это есть истинное христианское единение, которое не разрознится во веки Христе Иисусе Господе нашем... (преп. Анатолий, 7, с.67).

...N.! Не будь, как докучливая муха, которая иногда без толку около летает, а иногда и кусает и тем и другим надоедает, а будь, как мудрая пчела, которая весной усердно дело свое начала и к осени окончила медовые соты, которые так хороши, как правильно изложенные ноты. Одно сладко, а другое приятно... (преп. Амвросий, 23, ч. 1, с. 40).

Уподобляется <твоя жизнь> довольно глубокому рву, который в дождливое время наполняется так, что и переезду не бывает, в другое же время иссыхает так, что нисколько по нем не течет вода. Святыми же отцами похваляется такая жизнь, которая проходит, подобно малому ручейку, постоянно текущему и никогда не иссыхающему. Ручеек этот удобен: во-первых, к переходу, во-вторых, приятен и полезен всем проходящим, потому что вода его бывает пригодна для питья, так как тихо текущая, и потому никогда не бывающая мутною. У тебя всегда было заметно стремление только к исполнению молитвенного правила, а к исполнению заповедей Божиих, называемых от Господа малыми, у тебя не доставало и охоты, и усердия, и понуждения, и внимания, а первая без второго никогда не бывает прочна (преп. Амвросий, 23, ч.2, с.75).

...Списываешь, как неприятна тебе была езда по железной дороге и каким средством ты ухитрилась избавиться от докучливых разговоров. И сбылось слово Апостольское: «Если кто из вас думает быть мудрым в веке сем, тот будь безумным, чтобы быть мудрым» (Ср.: 1 Кор.3, 18). Тебя беспокоит, что к этому средству пришлось тебе обратиться в храме Преподобного Сергия. Но Господь взирает не на наружные наши действия, а на намерения наши, почему так или иначе поступаем, и если намерение — благое, по Боге, то и можно быть покойным. Потому и других не должно судить ни в каком случае: мы видим только внешние поступки, а сокровенные побуждения и намерения, по которым эти поступки будут судиться, ведомы Единому Сердцеведцу Богу (преп. Амвросий, 23, ч. 3, с. 133).

Во всяком пребывании старайся пребывать благоугодно, т. е. в мирном и смиренном духе, никого не осуждай и никому не досаждай, стараясь, чтобы слово наше, по апостольской заповеди, было растворено духовною солью (преп. Амвросий, 23, ч. 3, с. 140).

Ты теперь находишься на средине, между миром и монашеством. А средняя мера везде и во всем одобряется, и тебе, как по воспитанию и слабому здоровью, во многом прилична; только старайся жить по Евангельским заповедям Господним и прежде всего никого ни о чем не судить, чтобы и самой несудимой быть (преп. Амвросий, 23, ч. 1, с. 26).

А что ты не такова, какою быть должна, это не диво: ты пришла учиться духовной жизни. Ведь и простую азбуку, небось, не сразу поняла, а эта наука высокая. Ей сразу не выучишься. И великие угодники Божий — Василий Великий, Григорий Богослов, Тихон Задонский и многие, многие отцы — все они не сразу просияли. Учись. Терпи и жди милости Божией (преп. Анатолий, 7, с. 164).

Духовная мать

От матери (духовной) тебе уклониться совсем нельзя, так как ты связана с нею пострижением. Ходи к ней со смирением, как бы тебя ни принимала, хоть по времени, однако можешь объяснить при удобном случае, что роптали все вместе (не перечисляя кто), а виновата осталась ты одна, потому не желала выставить других. Если бы старица спросила: кто, то отвечай со смирением, что теперь уже это поздно и ни к чему хорошему не поведет, а лишь к большей путанице и к большему немирствию, пусть буду я виновата одна, а другие, как знают. — Ходи и спрашивай. Скажет: как знаешь, — и делай, как разумеешь. А все-таки спрашивай. Может быть, иногда и скажут прямо. Знай, что смирение все преодолевает и все может изгладить и уравнять, как свидетельствуют об этом единогласно духоносные отцы. Старайся иметь страх Божий и действовать по совести. Тогда силен Господь известить сердце восстающих. Хотя мы пред людьми, может быть, и правы в чем-нибудь, но когда не правы пред Богом, то должны без самооправдания переносить всякое злострадание, всякое неудобство и всякое утеснение, никого из людей не обвиняя в этом, но принимая все скорби, как посланные от руки Божией к очищению грехов наших, к исправлению нашему, и больше всего к смирению возносительного мудрования нашего. Поэтому повторяю тебе, чтобы ходила ты к матери со смирением, хоть по временам, со смирением говори ей, что нужно, со смирением принимай сказанное тебе от нее, как бы сказано пи было. Смирение и страх Божий всякие неудобства препобеждают, хоть бы и больше тех, которые ты высказала (преп. Амвросий, 23,ч. 2, с. 120).

Духовная переписка

Я нахожу, что и для моей немощи будет сноснее и для вас самих лучше, чтобы вы писали мне не так часто, но дельнее. — ...Довольно с вас будет: в две недели писать мне по одному письму, а в другое время записывайте что нужно и потом, прочитавши свои записки, сообразите сами, что нужнее, — то и пишите мне, в две недели раз, покороче, да подельнее. А то ваших писем накопляется много; в каждом письме много разных описываний — что вы когда чувствуете и помышляете: все это собирать и соображать, и на все отвечать не имею решительно ни сил, ни времени. А когда будете писать пореже, покороче да поосновательнее, тогда, повторяю, и для меня будет легче, и для вас лучше. Письма ваши должны состоять в двух главных предметах. 1. Приносить покаяние, в чем по немощи придется погрешить против заповедей Божиих или опустить из должного правила. Спрашивать, — что нужно. Разумеется, кроме этих двух предметов могут быть некоторые добавления. Только пощадите меня от описывания различных ощущений душевных и различных размышлений, которые ежедневно изменяются, как на дворе погода (преп. Амвросий, 23, ч. 2, с. 89).

Ты боишься <признаться> в переписке. Пиши, ничтоже сумняся и ничтоже бояся. Голову за это не ототрут. Если узнают, можешь прямо сказать: «имею в этом крайнюю нужду и необходимость, и поддержку, а не что-либо несообразное вне духовного порядка; кажется, это самым делом вам доказывала и доказываю» (преп. Амвросий, 23, ч. 3, с. 106).

...Пишите ко мне просто, что только чувствуете, и таким образом, как говорите. Я не взыщу и, как ни напиши, все разберу. Не нужно для меня изъяснений о расположении вашем, почтении и любви ко мне, я об этом и без того знаю. Мне пишите больше всего о себе, в каких вы немощах и злострадании бываете по духу, чтобы и я со своей стороны мог оказывать вам свое участие, единственно ради пользы вашей душевной, а не ради тщетного ласкательства. Нам с вами, немощным, о крепких подвигах и высокотворных добродетелях, видно, нечего разговаривать, разве только что о немощях и о злострадательной жизни (преп. Моисей, 330).