покорности и дани, считая себя вправе жить на счет побежденных, не думали
насиловать ни их веры, ни их народности. Напротив, они оказывали какую-то
философскую терпимость к вере и приемам жизни побежденных, но покорных
народов.
Поклоняясь единому Богу, с примесью грубейших суеверий, естественно
свойственных варварскому состоянию умственного развития, они не только
дозволяли свободное богослужение иноверцам, но и отзывались с известным
уважением о всех верах вообще. Проницательный ум Александра, вероятно,
понял также, что покорность завоевателю может доставить такие выгоды
князьям, каких они не имели прежде.
До тех пор князья наши волею-неволею должны были разделять власть свою
с народною властью веча или подбирать себе сторонников в рядах народа.
Собственно, они были только правителями, а не владельцами, не
вотчинниками, не государями.
Монголы, как по своим понятиям, так и по расчету, естественно,
усиливали власть и значение князей за счет веча: легче и удобнее им было
вести дело с покорными князьями, чем с непостоянными собраниями веч. Вот
отчего все русские князья, побивши челом хану, получали тогда свои
княжения в вотчину, и власть их в большей части русских земель очень скоро
подавила древнее вечевое право. Звание старейшего князя было прежде почти
номинальным: его слушались только тогда, когда хотели, теперь же это
звание вдруг получило особую важность потому, что старейшего сам хан
назначал быть выше прочих князей.
Александр не поехал в данный ему Киев, а отправился в Новгород. Пока он
не был старейшим, еще он ладил с новгородской вольностью. Новгородцы
считали себя независимыми от татар, но через два года произошел на Руси
переворот.
Андрей не удержался на владимирском княжении. Этот князь не мог так
скоро изменить понятий и чувствований, свойственных прежнему русскому
строю и шедших вразрез с потребностями новой политической жизни. Ему
тяжело было сделаться рабом. В это время он женился на дочери Данила
Галицкого, который еще не кланялся хану, не признал себя его данником и
искал средств избавиться от этой тяжелой необходимости. Летописные
известия об этих событиях до того сбивчивы, что не дают нам возможности
выявить, как и чем Андрей вооружил против себя победителей. Но известно,