В нашем монашеском звании святыми отцами ограничены вины <причины> о переходе из монастыря в другие монастыри и объяснены вины, которых ради позволено переходить и о коих подробно вам не в силах за слабостью объяснить, да и по вашему новоначалию совершен­ной нужды не полагаю, а только для сведения вам означил и мало что упомяну и вопрошу у вас. Ежели вам попущена скорбь подобна, что и не ходя, вы еще в мирской жизни ею преследуемы были, то есть на вас клевету говорят, и зло­словят, и поносят, укоряют, а сердце твое лежит ко оби­тели и к старице какой-нибудь, к которой относишь и объясняешь накопляемые помыслы, и сие должно пола­гать внутри покой, а извне попущенная скорбь от врага, дабы расстраивать внутренний покой (преп. Лев, 164).

Благо, что ты успокоилась на месте и оставила мысль о переходе в О. Перешедши туда, перенесла бы туда с со­бою и страсти свои, не побежденные тобою в указанном тебе Богом месте для подвига и искания спасения, да и бес, боровший тебя, здесь не остался бы, а пошел бы за тобою: ему не нужно нанимать лошадей и перевозить пожитки, они невещественны (преп. Макарий, 24, т. 6, с. 77).

О желании твоем остаться в К. я не могу сказать ничего, потому что не знаю, есть ли на это воля Божия. Но это довольно известно, что куда ни пойдем, то и страсти туда с собою понесем (преп. Макарий, 24, т. 2, с. 130).

Идти тебе в ...монастырь нет никакой нужды, когда ищешь спасения; живи в одном месте безропотно и сми­ренно, то и получишь и мантию, и спасение... (преп. Мака­рий, 24, т. 2, с. 195).

Мысль о оставлении обители неосновательна и душевредна; в уме твоем живописуется, что там тотчас уже и покой обрящешь, а сим обольщаешься, а ты, напротив, представь, что можешь встретить сугубейшие скорби, и ис­пытай себя: готова ли ты к оным? По словам старцев: кто ищет покоя, оный от того удаляется, а кто предает себя на скорби и почитает себя недостойным покоя, обретает его. Да куда пойдешь при слабости твоего здоровья? И известно ли, сколько странствие твое здесь продолжит­ся? Оставь эту мысль, не сходи со креста, вини себя, а не других, и Господь тебя успокоит (преп. Макарий, 24, т. 6, с. 76-77).

Вижу, что вы тянетесь в новый монастырь, но еще не знаете, где будет лучше. А ну, будете проситься опять назад, ведь начальница нам еще не известна! Подожди! Не спросясь броду, не суйтесь в воду! (преп. Анатолий, 7, с. 191).

Живя в тамошнем монастыре, не удивляйся тому, что иногда тоска отягчает душу твою. Все, переходящие в дру­гой монастырь, это чувствуют, куда бы они ни перешли (преп. Амвросий, 23, ч. 3, с. 42).

Тесно тебе тут, но нельзя надеяться, чтобы отрадно было и там, разве к этому прибавить малороссийскую по­словицу: «хоть гырше, да инше». Поэтому сама смотри, и соображай, и сравнивай то и другое, чтобы после не мало­душествовать, когда встретится и там не отрадное. Прежде всего, советую тебе отслужить молебен Спасителю, Божией Матери и всем Святым, и после посмотри на свое сердце, в каком оно будет положении; если мысль при переходе покойнее и более есть преклонение к переходу, то можешь написать туда так: если начальство назначит - то противить­ся не буду. Если же при мысли о переходе сердце будет очень тревожно и исполнено страха и боязни, то изъяв­лять согласие опасно. В таком случае можешь прямо напи­сать, что ты не согласна (преп. Амвросий, 23, ч. 2, с. 190).

Место не спасает. От себя никуда не уйдешь (преп. Никон, 8, с. 371).

Мы с вами оба тяжко страждем, но я в страдании своем ощущаю мир мног в душе своей, а вы ропотливостью своею выгнали его из себя вон. Вы пишете, что вы и не по месту тут и что в другом месте лучше будет вам, но это одно лишь внушение противника, усиливающегося выта­щить вас от истинной пользы ко мнимой. Куда бы мы с вами ни надумали уклониться или переселиться, туда же и внутренний свой хаос перетащим, ибо как смиренным ду­шам везде земной рай, так и не смиренным везде будет мука и каторга не легче смерти. Не определяйте себе тишины вне обители своей, но ищите ее в духе смирения Христова внутри оной и в своем сердце, обвиняя себя во всем и считая от души себя недостойною пользоваться тишиною... (преп. Антоний, 22, с. 288).

Печаль

Если хочешь избавиться от печали, не привязывайся сердцем ни к чему и ни к кому. Печаль происходит от привязанности к видимым вещам (преп. Никон, 8, с. 320).

...По нашему слабому рассуждению, не противно будет воле Господней, ежели вы употребите все ваши силы, что­бы противостать печали вашей, не имеющей ни малейшего основания. Милосердый и Правосудный Господь ужели бу­дет казнить живущую у вас за ваши грехи? Откуда такое рассуждение? Без сомнения: от врага. За грехи Давида, пророка и царя, Господь поражал смертью его народ, но и то после извещения. Но кто из вас осмелится поравняться с Богоотцем и подумать, что он, подобно Дави­ду, столь редко впадает в прегрешения, что за первый грех будет непременно поражен не он, а его ближний, — тот будет недуговать злейшим тщеславием. Правосудие Божие, если бы от нас окаянных — яко от Давида — потребовало возмездия, то что бы стало с нами? Куда мы скрылись <бы> от обличения Господня? Не казнит нас Человеколюбивый наш Спаситель, а милует и Своею Кровию омывает всегда, когда мы к Нему прибегаем. Пере­станьте же раздражать Его своим неразумием и научитесь, призывая Его помощь, покоряться Его воле, без которой влас главы вашей не погибнет. Печаль ваша непременно заслужит наказание, и не на другом ближнем вашем, а на вас самой оно явится, если <сие> продолжать будете во утешение врага (преп. Лев, 139).

Выразумевши сие, можно премениться от печали века сего на радость духовную о спасительном Промысле Божием. Мы радовались о мнимом благе, не предусматривая печали, и она пришла, по слову Божию. Теперь в печали не предусматриваем истиной радости, но она в свое время будет. Вечер водворится плач, и заутра радость. Что жизнь смертного, если не всегдашний вечер? Лишь родится, уже и плачет, и всю жизнь, будучи близким к смерти, проводит оную в болезнях, и скорбях, и сетованиях. Когда же ра­достное узрит утро и освободится от всякой болезни, и печали, и воздыхания? Не по нощи ли смертной, когда прейдет от смерти в живот вечный, где нет вечера, но все день. Конечно, есть радость и теперь, но она более иску­шение человеку на земле, нежели подлинная радость. Хо­чется кому усладить себя приятным благополучием века сего и порадоваться о благосостоянии своем, но какая жи­тейская сладость печали не причастна? Какое благополу­чие бедствию не подлежаще? Все приятное соединено с противным, и потому нельзя не страдать человеку, стяжавающему временное благо. Чтоб меньше страдать и не лишаться удовольствия временного, надобно содержать себя в равнодушии: в радости не слишком восхищаться, а в печали не весьма печалиться (преп. Моисей, 332).