Новый год, 1917-й: «Моя милая Мама, я надеюсь, что Господь Бог благословит этот Новый год и он будет счастливее, чем прошедший. И что он, может быть, принесет мир и конец этой кошмарной войне. И я надеюсь, дорогая, что ты будешь лучше себя чувствовать».

Увы, желание великой княжны Татьяны не сбылось. Новый, 1917 год принес бедствия неизмеримые и непредсказуемые. А если бы их не было? Если бы... Тогда, как мы уже сказали, Татьяна Николаевна, скорее всего, заняла бы не последнее место при брате в управлении государством. Не случайно именно в ее переписке из заточения мы найдем рассуждения о переживаниях Родины. Из письма великой княжны Татьяны Николаевны М. С. Хитрово, Тобольск, 11 января 1918 года: «Как грустно и неприятно видеть теперь солдат без погон, и нашим стрелкам тоже пришлось снять. Так было приятно раньше видеть разницу между нашим и здешним гарнизонами. Наши — чистые с малиновыми погонами, крестами, а теперь и это сняли. Нашивки тоже. Но кресты, к счастью, еще носят. Вот подумать, проливал человек свою кровь за Родину, за это получал награду, за хорошую службу получал чин, а теперь что же? Те, кто служил много лет, их сравняли с молодыми, которые даже не были на войне. Так больно и грустно все, что делают с нашей бедной Родиной, но одна надежда, что Бог так не оставит и вразумит безумцев».

Обратимся к статье Татьяны Горбачевой «Татьяна, достойная своего имени»: «Когда началась Первая мировая война, великой княжне Татьяне исполнилось семнадцать лет. Для нее наступило совершенно особое время, — время, когда в полной мере проявились не только ее доброта, милосердие, но и душевная стойкость, большие организаторские способности, а также талант хирургической сестры...»

Через несколько недель после начала войны великая княжна Татьяна выступила инициатором создания в России «Комитета Ее Императорского Высочества великой княжны Татианы Николаевны для оказания временной помощи пострадавшим от военных бедствий». «Татьянинский комитет» ставил перед собой следующие цели: оказание помощи лицам, впавшим в нужду вследствие военных обстоятельств, в местах их постоянного места жительства или же в местах их временного пребывания; содействие отправлению беженцев на родину или на постоянное место жительства; поиск работы для трудоспособных; содействие в помещении нетрудоспособных в богадельни, приюты; оказание беженцам денежных пособий; создание собственных учреждений для помещения нетрудоспособных; прием пожертвований.

Великая княжна Татьяна была Почетной председательницей этого Комитета, в который входили известные в России государственные и общественные деятели. В заседаниях Комитета также участвовали представители военного министерства, министерств Внутренних дел, Путей сообщения и Финансов.

Отметим, что великая княжна Татьяна Николаевна, формально занимавшая пост Почетной председательницы, несмотря на свой юный возраст, активно, «разумно» и «толково» по словам А. Мосолова, участвовала в деятельности комитета ее имени и входила во все его дела. Лично благодарила тех, кто помогал деятельности Комитета. Приведем письмо великой княжны Татьяны к О. В. Палей, оказавшей немалую поддержку беженцам; «Княгиня Ольга Валериановна. Получила Ваше пожертвование в пользу близкого моему сердцу населения, пострадавшего от военных бедствий, выражаю Вам мою искреннюю признательность. Остаюсь к Вам неизменно благожелательною. Татьяна».

В «Татьянинском комитете» были утверждены «Правила о дипломах и жетонах...». Дипломы и жетоны жаловались «за оказание Комитету выдающихся заслуг пожертвованиями или устройством сборов, подписок, выставок, концертов, спектаклей, лекций, лотерей и т. п.». Были установлены дипломы двух разрядов (диплом первого разряда печатался золотым шрифтом на веленевой бумаге), которые выдавались за собственноручным подписанием великой княжны Татьяны Николаевны.

Жетоны также устанавливались двух разрядов и имели вид синего эмалевого щита с изображением инициалов августейшей Почетной председательницы Комитета под великокняжеской короной. Жетоны первого разряда были серебряные, второго — бронзовые. Дамы могли носить их как брошь, а мужчины — как брелок на часовой цепочке или же в верхней петлице платья. Организаторы комитета надеялись, что «составят здесь такую же грозную силу, которая своим самоотверженным трудом и средствами на благо Родины будет так же страшна врагу, как и воюющая рать».

Общественная деятельность великих княжон приветствовалась и активно направлялась императрицей. Из письма государыни супругу от 20 сентября 1914 года: «В 4 ч. Татьяна и я приняли Нейдгарда по делам ее комитета — первое заседание состоится в Зимнем Дворце в среду, после молебна, я опять не буду присутствовать. Полезно предоставлять девочкам работать самостоятельно, их притом ближе узнают, а они научатся приносить пользу».

Эту же мысль ее величество повторила в письме от 21 октября 1914 года: «О. и Т. сейчас в Ольгином Комитете. Татьяна одна принимала Нейдгарда с его докладом, продлившимся целых полчаса.

Это очень полезно для девочек. Они приучаются быть самостоятельными, и это их гораздо большему научит, так как приходится думать и говорить за себя без моей постоянной помощи».

Письмо от 24 октября 1914 года: «Татьяна была на заседании в своем Комитете, оно продолжалось 1,5 часа. Она присоединилась к нам в моей крестовой общине, куда я с Ольгой заезжала после склада».

Еще одна деятельность, которой великая княжна Татьяна Николаевна самоотверженно отдавала все свои силы, — это работа медицинской сестры.

С. Я. Офросимова: «Если бы, будучи художницей, я захотела нарисовать портрет сестры милосердия, какой она представляется в моем идеале, мне бы нужно было только написать портрет великой княжны Татьяны Николаевны; мне даже не надо было бы писать его, а только указать на фотографию ее, висевшую всегда над моей постелью, и сказать: “Вот сестра милосердия”».