И еще. Бог действует не только потому что Ему предложена ситуация, и Он к ней приспосабливается, чтобы обратить зло в добро, тьму в свет, или изменить, исправить, а затем преобразить человеческую ситуацию. Он действует словом и делом, имея в виду исполнение времен. Причина, почему Бог действует определенным образом, находится не в настоящем, она в будущем. Он действует в направлении к, а не исходя из или по причине того, что… - и этим объясняется, почему так часто Божественное действие непредсказуемо и то, что Бог делает, беспрецедентно.

Человек, созданный, чтобы быть спутником Бога в вечности, отпал от Него. Бог веками через Закон, пророков, разнообразными путями, которыми Он являет Себя человечеству, выпрямляет то, что человек исказил. Но в определенный момент Он совершает нечто, что является ответом на падение человечества; что не есть исправление ситуации, но вводит в нее абсолютную, немыслимую новизну: Сын Божий становится Сыном человеческим, Слово Божие облекается плотью, Сам Бог становится частью человеческой истории и облекается всей физической материей нашего мира. Это характерно для Божественного действия; так, имея в виду будущее, имея в виду эсхатологическое исполнение всего, Бог вводит из вечности элемент, отсутствующий и в прошлом, и в настоящем.

А это значит, что если мы хотим быть истинными христианами, мы должны, с одной стороны, извлечь все, что можно, из прошлого, с другой стороны, извлечь из слова Божия все руководство для жизни, заключенное в нем, чтобы жить и действовать в соответствии с Его волей, совершенной и желанной; и однако, мы должны оставить простор для неожиданного действия Божия. Мы должны быть настолько свободны, чтобы в любой момент оказаться способными действовать против или помимо всяких ожиданий, не только против ожиданий других, но и против того, что мы могли бы ожидать от самих себя. Но это возможно, только если находиться в состоянии созерцания, которое позволяет нам слушать и слышать, видеть и действовать в согласии с тем, что нам было дано.

Очевидно, что такое созерцательное настроение или подход не имеет ничего общего с теми основными формами созерцательной жизни, которые мы встречаем у многих восточных и западных святых. И сейчас речь идет не об этих главных аспектах созерцания, которые являются следствием Божественной благодати и непредсказуемы, как все Божественные действия, а о том, что мы можем сделать в нашей обычной ситуации, чтобы научиться слышать Бога и видеть Его пути.

Я начал с «Записок Пиквикского клуба», следующей цитатой я спущусь гораздо ниже Диккенса. Года два назад, на пару с канонником Дугласом Раймзом, я читал лекции о молитве в нескольких городах Соединенных Штатов. Меня забросило в чей-то кабинет, и так как я был слишком усталым, чтобы оставаться без дела, то взял с полки книгу. Мне предстояло прочесть лекцию о созерцательной жизни, и Провидение послало мне стишок, который вам, вероятно, хорошо знаком, но вряд ли применялся для духовного научения. Он начинается так:

В лесу жила-была премудрая сова.

Преостро видя все, скупилась на слова;

Скупясь же на слова, все слышала и знала.

Ах, если бы она для нас примером стала!

Я думаю, это почти исчерпывающее учение о созерцательной жизни для начинающих и для тех, кто живет приходской жизнью, для людей в миру. Стишок говорит нам, что первое условие, чтобы слышать - научиться некоторой степени молчания, первое условие, чтобы видеть - научиться смотреть. Это кажется очевидным. Но это не очевидно из того, как мы относимся к этой теме. Вы прекрасно знаете, как мы слушаем друг друга. Пока человек говорит, мы в мыслях комментируем его слова, и в конце его речи у нас готово возражение ему. Мы не прислушивались к тому, что он говорил, мы вслушивались в то, что можем ему возразить. То же самое верно в отношении зрения. Очень редко мы смотрим в лицо человеку так, чтобы запомнить и увидеть его. Есть хороший пример этому в Писании, и множество примеров в жизни. Например, в рассказе про Авраама, как он проходил на своем пути через небольшое царство, и царь сказал ему: Авраам! Как прекрасна твоя жена! И затем текст прямо говорит: Тогда Авраам поглядел на жену свою и увидел, что она прекрасна. Они были женаты, вероятно, более ста двадцати лет. Конечно, было время, когда Авраам только и делал, что смотрел в ее глаза и видел ее лицо, но затем они поженились, и вместо того чтобы смотреть друг другу в лицо, они стояли рядом, вместе глядя в будущее, в даль.

Не так ли мы поступаем все время? Часто ли мы помним лицо человека, которого каждый день встречаем на работе, на улице, на лестничной площадке? Мы узнаем человека по нескольким формальным характерным чертам, вот и все. Я помню одного священника; проповедуя в его присутствии, я сделал подобное замечание. Он сказал: «Как я могу помнить людей, приходящих ко мне? Я слишком многих вижу!» Нет, он не видел никого из приходивших к нему! Потом он спросил: «Можете ли сказать, каким образом этому научиться?» Я ответил: «Закройте глаза и скажите, какого цвета глаза у вашей жены». Он не смог дать ответ! - они слишком долго были женаты… И это чрезвычайно серьезно. Оно, конечно, звучит забавно, но это значит, что мы не видим людей и не слышим, что они говорят. Что касается слышания, тут дело обстоит некоторым образом еще хуже, потому что глазами мы способны по крайней мере узнать человека, опознать его, но так как мы трусливы, слушаем мы неохотно. Мы слушаем только слова, стараясь не брать на себя риск понять смысл, стоящий за словами; закрываем сердце, чтобы не брать на себя ответственность, чтобы не связаться с мыслью, с жизнью другого человека.

Не случалось ли вам, навещая больного, спросить его: «Ну, как ты сегодня?» - «Спасибо, все хорошо». И вы знаете, что не станете оспаривать это утверждение. Вы видите тоску в его глазах, слышите неуверенность в голосе, видите осунувшееся лицо, но вы ничего не говорите, потому что знаете, что если вникнуть, то вы окажетесь вовлеченными в ситуацию, а вы боитесь оказаться вовлеченными. И это относится ко всем нам. Это одновременно человечно и бесчеловечно. Так что когда мы слушаем, недостаточно спрятаться за произнесенными словами: «Спасибо, хорошо». - «Тебе что-нибудь нужно?» - «Нет, спасибо».- «Ну ладно». Мы должны смотреть в глаза, слышать голос, пытаться воспринять мысль, которую выдает и выражение лица, и тон голоса, идти дальше и дальше, рисковать до конца.

Это уже созерцательный подход. Так мы освобождаемся от самосозерцания. Мы разрушаем стены Иерихона и смотрим с тем, чтобы увидеть, слушаем с тем, чтобы услышать. И это созерцательный подход. Этому каждый может научиться, не сходя с места. У вас будет возможность проделывать такого рода упражнения в созерцании каждый раз, когда кто-либо встретится вам, каждый раз, когда кто-то позвонит вам в дверь, каждый раз, когда на улице вам встречаются люди, ничем с вами не связанные, каждый раз, как вы пойдете в магазин. И это будет началом таких глубин проникновения, какие вам даст Бог в ответ на вашу открытость. В идеале мы должны научиться быть настолько свободными от себя, настолько постоянно чуткими, чтобы воспринимать и принимать все впечатления, полученные от ближнего и от Бога.

Образцом такого рода созерцательного подхода может служить наблюдение за птицами. Если вы хотите наблюдать дикую природу, вы должны встать рано и быть на месте до пробуждения природы. Вы должны устроиться в поле или в лесу очень тихо, спокойно, растворившись в тени, так, чтобы стать совершенно незаметным, а затем вы должны одновременно быть полностью настороженным, внимательным и живым, чтобы ничто не могло отвлечь ваше внимание, вашу восприимчивость, и одновременно быть до конца непредубежденным, полностью способным воспринять все без исключения, что встретится на вашем пути, чтобы не упустить то, что случится, из-за того, что ждете чего-то, что так и не появится.