«Ты спасен!» — сказал ему на эти помыслы незримый голос. И вдруг какая-то сила, подобная стремительному вихрю, восхитила его и перенесла на правую сторону.

«Вкуси сладость райских обручений, которые даю любящим Меня», — провещал невидимый голос. С этими словами о. Феодору показалось, что Сам Спаситель положил десницу Свою на его сердце, и он был восхищен в неизреченно-приятную как бы обитель, совершенно безвидную, необъяснимую словами земного языка. От этого чувства он перешел к другому, еще превосходнейшему, затем к третьему; но все эти чувства, по собственным его словам, он мог понимать только сердцем, но не мог понимать разумом.

Потом он увидел как бы храм и в нем близ алтаря как бы шалаш, в котором было пять или шесть человек.

«Вот для этих людей, — сказал мысленный голос, — отменяется смерть твоя. Для них ты будешь жить».

Тогда ему был открыт духовный возраст некоторых его учеников. Затем Господь возвестил ему те искушения, которые должны были обуревать вечер дней его… Но Божественный голос уверил его, что корабль его души не может пострадать от этих свирепых волн, ибо невидимый правитель его — Христос" (Из рукописного жития старца Феодора в книге: Жизнеописание Оптинского старца иеромонаха Леонида. М.,

1876)

Можно привести и другие случаи из житий святых и подвижников, но они лишь повторяют уже сказанное здесь. Однако было бы поучительно — особенно для целей сравнения с современными «посмертными» случаями — дать опыт современного грешника на небе. Так, автор «Невероятного для многих…» (чье свидетельство уже приводилось несколько раз), избежав бесов на мытарствах благодаря заступничеству Божией Матери, описал, как все еще сопровождаемый Ангелами, он продолжал подниматься вверх… Внезапно он «увидел над собой яркий свет; он походил, как казалось мне, на наш солнечный, но был гораздо сильнее его. Там, вероятно, какое-то царство света».

«Да, именно царство, где владычествует один свет,» — предугадывая каким-то особым чувством еще не виданное мною, думал я, — потому что при этом свете нет теней. «Но как же может свет быть без тени?» — сейчас же выступили с недоумением мои земные понятия.

И вдруг мы быстро внеслись в сферу этого света, и он буквально ослепил меня. Я закрыл глаза, поднес руку к лицу, но это не помогало, так как руки мои не давали тени. Да и что значила здесь подобная защита?

«Боже мой, что же это такое, что за свет такой? Для меня он ведь та же тьма. Я не могу смотреть, и, как во тьме, не вижу ничего…»

Эта невозможность видеть, смотреть увеличивала для меня страх неизвестности, естественный при нахождении в неведомом мне мире, и я с тревогой думал: «Что же будет дальше? Скоро ли мы минем эту сферу света, и есть ли ей предел, конец?»

Но случилось иное. Величественно, без гнева, но властно и непоколебимо раздались слова: «Не готов!» И затем… затем мгновенная остановка в нашем полете вверх — и мы быстро стали спускаться вниз" (стр. 48-49).

В этом случае еще яснее видно качество небесного света: он такой, что тот, кто не приготовился к видению его путем христианской жизни и подвига, как свв. Сальвий и Андрей, не может вынести его.