3 февраля 1866 года. В г. Владимире, в Крестовом храме архиерейского дома

 Сборник слов на Господские, Богородичные и торжественные дни

1. Слово на новый год (Размышление о времени и временном. Господь, силою Своею носящий вселенную, носит нас. В настоящую минуту Бог держит нас в деснице Своей над бездною ничтожества. Будем же хранить себя в чистоте. Будущее наше в руках Божиих)

Вот и еще прошел один год — и на чреду преходящих лет вступает новое лето, чтоб прейти подобно всем другим. Непрестанно прилагается день ко дню, месяц к месяцу, год к году, — и умножение времени сокращает время. Непрерывно и быстро течет река времени и спешит к черте, за которою не будет более времени. Но и мы не на берегу сей реки стоим, чтоб быть сторонними только зрителями ее течения. Нет, но по ней, или вместе с нею и в ней влечемся и сами тем же путем временных изменений к своему концу. Потому помышление о времени не чуждо нам; оно касается весьма существенной черты в нашей жизни временной и если во всякое время может занимать нас, то тем неизбежнее должно занять ныне, когда за тем и собираемся в храмы, чтоб молить Господа Вседержителя об освящении и благословении нового лета.

Живя во времени, мы многое знаем о времени: знаем, что время скоротечно, что им надобно дорожить, что утраченного времени воротить уже нельзя, что срок данного нам времени короток, а то, что должно быть совершено в продолжение его, имеет вечную цену, что время только на время и со временем все должно уступить место свое вечности. Но что есть само временное? Как бывает то, что во времени? Непрестанные изменения пред глазами нашими, и из уст наших постоянно слышится: ныне, вчера, завтра; но как стоит то, что есть ныне, или сей час? Куда девалось то, что было вчера или за час? Откуда придет то, что будет завтра или чрез час?

Не подумайте, благочестивые слушатели, что дух праздной пытливости возбуждает такие вопросы. Нет. Они приводят нас к весьма важным истинам — таким истинам, кои должны руководить нас в употреблении данного нам времени и управлять всею нашею жизнию. Потому, положив в нынешней беседе с вами кратко ответить на эти вопросы, я не думаю уклониться от цели бесед, предлагаемых с сего священного места. Итак,

1. Как стоит то, что есть ныне, или сей час? Мы обыкли расширять свое бытие, равно как бытие всего мира по пространству времени, видим себя и все другие вещи далеко в прошедшем и простираем взор далеко в будущее. Между тем действительное наше существование — одно мгновение, как одна тонкая полоса света среди густого мрака ночи. И под нами нет утверждения (опоры). А между тем мы стоим, как и весь мир, являем некое постоянство, некую твердость. Кто же держит нас в этой бездне ничтожества (небытия)? Кто не дает окружающему нас ничтожеству поглотить нас? Кто, отъем ля действительность у прошедшего, сохраняет бытие для настоящего и, внося в будущее, которого нет, вносит существующим?

Ответ на это готов у всякого. Тот, Кто сотворил нас, в Ком источник всякого бытия, Кто все содержит и живит. Так, братие, веруем, что ничему и одной минуты нельзя быть без действия в нем всемогущей силы Божией; но не забудем прибавлять к сему, что нельзя быть — не этому только большому миру, но поименно каждой вещи, поименно каждому из нас. Произнося слово — Вседержитель, иные обыкли думать, что Он держит только мир, а мы держимся уже миром. Нет, мир не поможет нам: он сам не имеет в себе твердости, сам весь, как капля от кадки, или «стражик на превесех» («стрелка на весах» (Прем.11,23)). Напрасно думают высоко о мире и его законах, о природе и ее силах, как будто в них есть что неприкосновенное, непререкаемое, нерушимое, — и под видом науки изобретают себе идолопоклонство, которое гибельнее мифологического идолопоклонства древних греков. Нет, братие, не законами и силами природы держится жизнь каждого из нас, а силою Божиею, действующею в нас. Господь, носящий всяческая (вселенную) глаголом силы своей, глаголом же силы своей носит и каждого из нас.

Утвердим же сию мысль в уме и напечатлеем ее в сердце. Над бездною ничтожества носит нас вседейственная сила Божия, — а мы живем, движемся и есмы. Отымет дух свой, отдалит руку свою, — и мы исчезнем и не помянемся ктому (более) в живых. Но если держит нас Господь, то и прикасается к нам. Не мысленно только зрит нас; нет, прикасается к нам, как рука к руке или воздух к телу. Утешительно и пристрашно! Утешительно осязать, яко недалече коегождо нас суща Всеблагого Отца и Промыслителя, всегда готового Внимателя наших прошений и молитв, хотящего и могущего помощи. Пристрашно ощутить такую близость Чистого — нечистому, Благого — злобному, Щедрого — скупому, Кроткого — гордому, Судии — грешнику. Не потому ли всячески и убегают памятования о Боге и Его к нам близости, что мысль о Его близости несовместна с нечистотою сердца? Но она есть, и лукавое забвение наше не устранит действительности. Да, Бог наш есть огнь, поядаяй все нечистое и греховное. И всегда близ есть, и убежать от Него некуда. Это грызение совести, которая мучит нас за грех, есть прикосновение Всесвятого Бога к нам, есть слово Его: перестань, покайся. И некуда укрыться, чтоб не слышать сего гласа. Убежище одно покаяние. И не будет мира, пока не будет покаяния. Итак, Бог, держащий нас прикасается к нам: или будь чист, или кайся. Вот урок от настоящего!

2. Обращаясь к прошедшему, спрашиваем: куда девалось наше прошедшее? Где то, что было за год, за день, за час? — Кажется, поглощено ничтожеством. Что было, того нет уже: нет наших дел и слов, нет скорбей и радостей, нет ничего, что было в душе нашей и в нашем сердце. И нас самих нет там. Кажется, так. И как бы порадовался иной, если б многое из того, что было чувствуемо, любимо, замышляемо и приведено в исполнение, исчезло навсегда и никогда не помянулось! Но нет, ничто не исчезает, ничто не обращается в ничто: ни мысль, ни слово, ни желание, ни дело, подобно тому, как целы соки, частичка за частичкою, образующие дерево. Пусть иное забыто, ускользнуло из памяти, но оно все же есть, цело, не пропало, хранится.

Жизнь наша походит на клубок нитей. Нити слой за слоем наматываются и образуют клубок: виден только верхний слой, но и прочие все целы, только прикрыты. Так и в нас: дела прилагаются к делам, мысли к мыслям, чувства к чувствам, и образуют нас самих, нашу душу в том виде, как она теперь есть. Памятны только недавние дел и те, коих прикрыть уже нельзя, но и все прочие дела не исчезли, а есть, только сокрылись внутрь сердца и совести. Размотайте клубок — и увидите все нити, и в том виде, как они были намотаны. Так будет время, когда все, сокрытое внутрь нас, раскроется, выйдет наружу и будет явно и нам, и всем. Вы знаете, какое это время! Как отрадно будет тем, у коих не заложено в себя ничего, кроме дел чистых и богоугодных. Они возрадуются, как радуется обретший сокровище, сокрытое на селе своем, или как радуется богатый, когда пред всеми разлагает дорогие вещи, кои дотоле скрывались в его сокровищницах. Но другой и смотреть бы не хотел на многое из того, что тогда раскроется из него самого, не хотел бы смотреть, но будет смотреть и терзаться, будут видеть то и другие — Бог, Ангелы, святые, и увеличат его терзание и муку. Хотел бы отвратить очи свои от себя, и не отвратить, хотел бы убежать и скрыться, но куда убежишь и где скрыться от себя? Будет вопиять: горы, падите на меня и покройте меня от лица Седящего на престоле; но и горы не падут и не покроют его!

Что же нам делать? — Не допускать в себя ничего нечистого и греховного, положить мерило очам, устам, рукам и ногам и. тому, что соответствует им в душе — мыслям, чувствам и желаниям, чтоб слагающаяся из них сокровищница нашего существа (сердца и совести) всегда была чиста, светла и боголюбезна — в отраду нам в день оный. Ибо, если ни одно действие наше не пропадает даром, если всякая мысль, всякое чувство, всякое слово и дело, взор, все до малейшего движения оставляет свой след в нас, остается в нас и вместе с нами предстанет на всеобщий суд в оправдание или осуждение наше, то, судите сами, благоразумно ли допускать внутрь себя что‑либо такое, что тогда хотели бы исторгнуть, но уже будет поздно. Кто своими руками вливает яд в жилы свои или сам собирает себе на главу углие огненное? — Будем помнить, что жизнь наша не шутка, и ничем в жизни шутить не должно, ибо все в ней имеет вечную цену.