(6) Мы видели в прошлой главе, что так как смерть и тление возобладали, то человеческая раса погрузилась в процесс погибели. Человек, который был создан по образу Божиему и, обладая рассудком, отражал Само Слово, растлился и план Божий оказался подорван. Закон смерти, которая последовала за преступлением, победил нас и от этого не было никакого спасения.

Произошедшее, было по истине и чудовищно и непостижимо. Было бы, конечно, невероятно, что Бог взял Свои слова обратно и что человек, преступив, не должен был умереть. Но было бы одинаково чудовищно, что существо, которое однажды разделяло природу Слова, должно было погибнуть и вернуться обратно в небытие через тление. Это было бы не достойно благости Божией, что существа, сотворенные Им, должны были обратиться в небытие через обман человека дьяволом. И это было бы также недостойно Его прежде всего в том, что работа Божия в человечестве должна была прекратиться или через их собственную небрежность или через обман злых духов.

И, помимо этого, такое безразличие к крушению Его собственного творения на Его глазах прежде всего говорило бы не в пользу благости Божией, но об Его ограниченности, и что гораздо лучше было бы, если Он никогда не создал бы людей вообще.

Это невозможно, чтобы Бог оставил человека, которого должно было поглотить тление, потому что это не удовлетворило бы и не было бы достойным Его Самого.

(7) Все же это еще не все. Как мы уже отметили, что было бы невероятно, чтобы Бог, Отец Истины, взял Свои слова обратно о смерти, отменив их, чтобы гарантировать наше длительное существование. Он не мог бы обмануть Себя и что тогда нужно было Ему делать?

Требовал ли Он раскаяние от людей за их преступления? Вы могли бы сказать, что это было бы достойно Бога и доказывали бы далее, что как через преступление они покорились тлению, то через раскаяние они могли бы возвратиться к нетлению снова.

Но раскаяние не ответило бы Божественной последовательности, ибо если смерть держала бы людей в своей власти, то Бог все еще оставался бы неистинным. И при этом раскаяние не выводит людей из того, что является их природой, оно не помогает им прекратить грешить. Если бы это был случай преступления только, а не последующего за ним тления, то раскаяния будет вполне достаточно; но преступление есть начало порабощения людей под власть тления, свойственного их природе и это лишило их благодати, которая принадлежала им как творению по образу Бога. Нет, раскаяние не могло бы решить проблему. Что или, скорее всего, Кто был необходим для такой благодати и такого возвращения, которое нам требовалось?

Кто, кроме Самого Слова Божьего, Кто также в начале сотворил все из ничего? Его долей, и только Его одного, было привести снова тленное к нетлению и ответить последовательности характера Его Отца во всем.

Поскольку Он единственный, являющийся Словом Отца и есть прежде всего, то Он стал впоследствии способен воссоздать все и достойным пострадать за все и быть посланцем для всех от Отца.

(8) Для этой цели нематериальное и невещественное и нетленное Слово Божие вошло в наш мир. В некотором смысле, в действительности, Он не был далек от этого прежде, так как ни какая часть творения когда-либо не существовала без Него, Кто, пребывая в союзе с Отцом, наполняет все.

Но теперь Он вошел в мир по-новому, вступив на наш уровень в Своей любви и личном откровении к нам. Он видел разумную расу, расу людей, подобную Себе в выражении Разума Отца, но влачившую существование и смерть, правящую над всем к тлению. Он видел, что тление держало всех нас очень крепко, потому что оно есть наказание за Преступление.

Он видел, также, насколько невероятно для закона быть аннулированным прежде, чем он исполнится. Он видел насколько ужасно было бы то, что сотворенное Им Самим, должно исчезнуть. Он видел, как превосходящее зло людей возвышалось против них самих же; Он видел также их всеобщую склонность к смерти.

Все это он видел и сжалился к нашей расе, проникся состраданием к нашему ограниченности, неспособной одолеть эту смерть и ее рабство, но более всего то, что Его творение должно погибнуть и дело Его Отца для нас, свелось бы к нулю. И Он взял на Себя тело, человеческое тело точно как наше собственное. И при этом Он не хотел просто стать воплощенным или просто явиться; если бы это было так, то Он мог бы показать Свое Божественное величие некоторым другим и лучшим способом. Нет, Он принял наше тело, и не только это, но и Он принял его от безупречной, непорочной девственницы, без вмешательства человеческого отца, чистое тело, незараженное общением с человеком. Он, Могущественный, Творец всего, Сам подготовил это тело в девственнице как храм для Себя, и принял его для Себя, как инструмент, через который Он стал познаваем и в котором Он обитал.

Таким образом, приняв тело, подобное нашему, которое склонно к тлению смерти, Он отдал Свое тело на смерть за всех и предложил его Отцу. Это Он сделал из-за явной любви к нам так, что в Его смерти все могли умереть и закон смерти таким образом отменился бы потому, что исполнился в Его теле, которое для этого и было назначено и отдало свою силу для людей. Так Он поступил, чтобы обратить людей к нетлению, которые обратились к тлению, и оживить их через смерть посвящением Своего тела и благодатью Его воскресения. Таким образом Он удалил смерть от них, как исчезает солома в огне.