(204) Вопрос. Что знаменует Господь, когда ве­лит Петру идти, и бросить сеть, и раскрыть рот пер­вой вытащенной рыбе, и найденные деньги отдать за Себя и Петра тем, кто требует налог и оброк?

 Ответ. Думается, что и это не лишено смыс­ла, ибо деньги повелено Петру вынуть изо рта рыбы, выловленной из глубины сетью нашего об­раза. Мы лежим как на глубине жизни этой, на­крытые страстями в потоплении волн греха. Если толкование не таково, то это — мы во владении смерти, в аду. Господь возвращает человека к пер­воначальному образу, повелевая отдать деньги за Себя и за Петра. Господь был человеком, уподо­бившимся нам, во всем подчиняясь нашим обыча­ям, но только оставаясь неподвластным разруши­тельному злу и не подпадающим бедам. Отдавая за Себя и за Петра статир, Он добровольно «стра­дает» за Церковь. Ибо Он сказал тому: "Ты — Петр, и на этом камне я возведу Мою Церковь", — Сам ее наставляя (возводя). Ибо вознаграждение для душ — Божественное наставление, камень кото­рого во главе угла — это Владыка всех Христос, о Котором сказал божественный Песнопевец: "Для иудеев Закон был во главе угла". И еще он же ска­зал от лица Господа: "В начале Писаний написа­но обо Мне", — Иоанн явным образом возглаша­ет: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог», Который соединился с плотью, и Собой наставляет нас, и тем, что сказал о рыбе и о статире. Он повелевает не противиться ни царю, ни князю, ибо тот со своей стороны отдает тебе повеления — без подлости, но по закону давать налог, вместе с собой возвещая этим и Бога. Отку­да бы Он знал, если бы Он был человеком (как говорят без ума богоборцы), что рыба в пучине имеет статир во рту. Что статир лежит не во пло­ти, но во рту. И затем: что она первая попадет в ловле таким образом, что она предупредит дру­гих быть пойманной. Это точно принадлежит Богу: предсказать уловление той рыбы, которая Держит деньги во рту. Если говорить более реа­листически, то невидимой Божией силой рыба ве­лась силой Того, Кто в древности повелел киту при­ять Иону и без вреда сохранить его три дня на глубине, чтобы затем целым и здоровым извергнуть на сушу. Если рыба взяла статир, который лежал на глубине, и первая, без споров, [сделала то, что] прорек Бог; и рыба, несшая что-то, первая была уловлена из всех своих сродников, то скорее и ис­товее во время нужды твоей Тот, Кто составил от небытия все и сотворил статир, и вложил [рыбе], и пригнал к рыбаку: вполне искушенно Петру по­велел забросить в море удилище. О Нем царь и бо­жественный Песнопевец сказал: "Бог наш на небесах и земле, в море и во всех безднах. Все, что пожелал, сотворил".

(205) Вопрос. Чего ради Господь иссушил и проклял смоковницу, что она не будет иметь пло­да вовеки? Ведь это не лишено какого-то разумно­го смысла?

 Ответ. Господь не просто так проклял и ис­сушил растение. Он желал наставить тем самым богоборный народ иудеев, что может и поступать властно, но, как благой, Он этого не желает. Ни разу не видели Его гневающимся, и мыслили, что Он благодетель, помогающий ненасильно: но на примере бездушной вещи Он попирает собор без­божников, показав, что и властвовать Он может. Но Он скорее терпит, поскольку иссушает лишен­ную души смоковницу, чтобы испугался безбож­ный народ. Господь проклинает ее бесплодием, видя их бесплодие и запустение, предупреждая, что не останется камня на камне. Смоквы не имеют природных плодов, как и народ Закона. Неодушев­ленная, безбожная, мучается, чтобы принести плод веры. Все понимают, что Тот, Кто от самой утро­бы и от младых ногтей живет в Царстве, Тот не разбирается в земных делах, что смоковницы зи­мой не плодоносят. Но, как я сказал, это было рас­тение для притчи. Ради многих в первую очередь было показано, что грешники и здесь могут быть покараны, но Господь скорее удерживает приме­нять силу, допуская покаяние каждого. Как сказал божественный Песнопевец: «Бог — судия правед­ный, [крепкий и долготерпеливый,]» и гнева не не­сет во все дни. Если не обратите оружие свое вспять, то будет вам отмщено мучительной силой. Богу воистину принадлежит иссушить зеленое де­рево; сделать зеленое дерево сухим. Как сказал Иезекииль, зритель Херувимов: "Иссушивший смокву повелением". И то было за тысячу лет до Его рождения во плоти. И неодушевленный посох, который Моисей держал в руке, внезапно был пре­вращен в одушевленного змея, убоявшись вида ко­торого, попытался чудотворец бежать прочь, если бы тотчас отбросив его, обратив, опять показал посохом, спрашивая: «Что у тебя в руке?» Он от­вечал: «Посох». И сразу [раздался опять] Божий глас: «Брось его на землю». И на земле была уже брошенная змея, которая поднималась на того, кто ее бросил, и Моисей отскочил. Сказал к нему Бог: "Протяни руку твою и возьми ее за хвост". Когда Моисей это сделал, в тот же миг животное превра­тилось в то, чем было прежде. Подобно обуздав­шему звериное начало, [Христос победил смерть], когда Он сказал о Лазаре: "Развяжите от погребаль­ных пелен и пустите его идти". Кто еще может здоровым сделать уже распадающегося и смердя­щего человека, который уже вкусил смерти. Так и сухой и безлиственный посох Аарона был без сока, без влаги, не был посажен в землю, но за одну ночь произвел листья и семена, даруя Аарону знамение священства. Сам Бог окружил посох листвой, по­сох, который не был посажен, был сам по себе: про­зябнет ибо посох от корня Иессея. Человек по име­ни Иессей приходился отцом великому Давиду: ибо необходимо, чтобы одушевленный корень проразумел и одушевленный посох (ствол). Об этом Посохе сказал великий Исайя. Это открывая, богоносный Апостол явным для всех образом вопи­ет: "У меня есть Святитель великий, прошедший небеса". А Он идет в Иерусалим, чтобы вскоре при­нять добровольное распятие за нас, и простым сло­вом внезапно Он высушил это растение, являя тем самым, что Он есть Тот, Кто повелел этому дереву прорасти. Что Он и мог бы приказать дереву Крест­ному стрясти пригвожденных. Но Бог терпит пригвожденность, как человек, плотью. Когда они шли в Иерусалим, то Иисус на пути взалкал, и увидев смоковницу, подошел к ней, ища плод, и не нашел [его]. Так говорит Евангелист. Это можно обсудить и разуметь так. Путь — это житие сие, по которо­му живое и святое Слово, став подобно нам пло­тью, ходит всюду, и обходит местности, везде пре­бывая Божеством, в умопостигаемом смысле алча спасения всех людей, более всего иудеев. Он по­дошел к смокве, то есть к иудейскому народу, ища плод — сладкое плодоносье у невидимых, ум­ственно понимаемых смоковниц от Закона и про­роков: собрание Божественных заповедей, подоб­ных зернам, лежащим в смокве, вкушая от которых душа испытывает наслаждение. Однако Иисус не нашел плода на ней, но только листву книг Закона и пророков. То же самое Иудеи, которые тем са­мым, что преступили Божественное, обратились к бессмысленности, прямо как листва смоковниц, безопасно попираемая. Ибо убившее Господа со­брание — это имеющий Писание скот. Оно убило Царя, а почтило воина, которым оно было взято в плен много раз, став рабом и данником римлянам; оно Писание почитает, но не понимает его; оно имеет у себя книги, а дел не делает; оно имеет За­вет, а не имеет Причастия. Христос, не желая на­зываться мужем их церкви, когда они сотоварищи кумирам, сказал через пророка Осию: "Это не Моя жена. И Я не муж ее". Другой из святых называет причину: «"Они не остались в Завете Моем. И Я отошел от них" — говорит Господь Вседержи­тель». Бесплодная смоковница не причастна смок­ве, тем более собрание иудеев, которое по причи­не любодеяния отметает слово-смысл благочестия, и потому Закон отверг ее причастности.

(206) Вопрос. Так как мы не можем насытить­ся твоей доброй беседой, то мы молимся, чтобы ты нас научил [понимать] и притчу о мелющих, о жерновах и о поле, на котором двое. Ибо говорит Господь в Евангелиях: "Тогда двое будут на поле: один будет взят, а другой останется. Двое мелю­щих на жерновах — один будет взят, а другой ос­танется".

 Ответ. Деление надвое, показывает, что имен­но осуществится во время воскрешения и второго пришествия. Ибо с полем сравнивается весь мир. Сам Господь сказал в другом месте Евангелия, что поле — это весь мир, а жнецы — Ангелы. Жерно­вами же обозначено неостановимое вращение жи­тия, и полная смут деятельность в нем — как жернова вертятся всегда. И мы непрестанно изме­няемся, и до остановки в нас меняются различные образы, но мы мелем в них, а скорее мелемся, од­них берут, а другие остаются, как [и] явно. От Ада­ма до сегодняшнего дня мелют, при этом одних уводит смерть, а другие остаются здесь. И во вре­мя конца то будет, что одни как раз к этому момен­ту умрут, а другие останутся, и в мгновение ока за нераздельное время прибавятся к нетлению. Как сказал возвышенный проповедник Апостол: "Я го­ворю вот вам тайну, все мы не умрем, но все изме­нимся в нераздельности в мгновение ока, когда последний раз протрубят". Таким образом те, кто теперь умирают, как бы забираются жерновами, а прочие остаются. Ибо всех зовет, будя, Божия тру­ба, всех усопших от века. Тотчас правдивый и не­преклонный Господь будет председательствовать и судить, каждому воздавая по достоинству сотво­ренного им. Как сказал божественный Апостол: "За терпение, благие дела..."

(207) Вопрос. О чем говорит Давид: "Угли воз­горелись от Него"?

 Ответ. Священное Писание многократно на­зывает Божество нематериальным огнем. Ангель­ские хоры и души праведников разгораются от при­ближения к Богу; и уместным образом они здесь именуются углями, ибо они сияют в мире как све­тила, стяжав живое Слово. Мы знаем, что у огня два действия — жечь и светить. То, что лениво (т.е. трухляво), огонь жжет без страха (без всякой опас­ности для себя); огонь и весьма очищает, сжигая то, что в него попадает. А если удалиться от него на достаточное расстояние, то огонь светит. Мно­го раз мы научены, что люди, искусные во враче­вание, прижиганием успокаивают [организм] от неисцелимых [до этого] страданий. Так и Бог не губит, но обновляет и очищает от нечистоты гре­ха, если с помощью покаяния обратится к враче­ванию тот, кого держит страсть. А если он боль­ным уйдет из этой своей несчастной жизни, то он будет гореть и не сгорать, мучимый Божиим ог­нем, будучи уже в бессмертном и нетленном теле. Ибо подобает тленному человеку облечься в не­тление, и смертному облечься в бессмертие, что­бы каждый принял соответственно силе, как он сотворил телом, по словам возвышенного Апосто­ла. Здесь — врачевание, там — ответ, здесь — здо­ровье, там — муки, здесь — Божие долготерпение, там — неизбежное для исправления наказание.

(208) Вопрос. Как должно разуметь секиру упомянутую в Евангелии, что ссекает бесплодные деревья?

 Ответ. Иоанн видел иудеев бесплодными и изволил приравнять их к бесплодным деревьям. А ответствовал о секире, при корнях лежащей, — это о различающей внезапной остроте живого слова, каковой остротой каждое дерево, не творящее доб­рого плода, срубается и кидается в огонь. К этому же относятся и слова божественного Апостола, ко­торый говорит: "Живо слово Божие, действенно, и острее любого обоюдоострого меча", — назы­вая секущую силу проповеди.

(209) Вопрос. Что обозначает Господь, когда говорит: "У Него лопата в руке Его. Он истребит гумно (ток) свое, и пшеницу соберет в амбар, а пле­велы сожжет огнем неугасимым".

 Ответ. Думаю, что лопата — это правый Бо­жий суд, который каждому, судя по тому, что он в Законе Божием сотворил в своем житии, по досто­инству, выделяет место. Под гумном разумею со­бранную отовсюду вселенскую Церковь и воскре­шение всех людей из мертвых. На гумне заплесневевшие и вымокшие зерна, развеянные разными ветрами греха, оказавшиеся пустыми и бесплодными, Божий суд, словно лопатой, пору­чает огню на сожжение вечное. А правильную пшеницу, которая стала пищей ближнему, изоби­луя добрым житием, Бог собирает достойным об­разом в амбар, который один можно назвать Спа­сением. Он есть воистину наш дом: жизнь —не дом, но, как мне думается, шалаш, дающая тень постройка, которую легко разрушить.

(210) Вопрос. По этой причине мы умоляем от­ветить: почему и церкви многократно, и благовер­ные люди падают и гибнут: от землетрясения, от грома или от какого-либо [другого] гнева, как и грешники: что это бывает?

 Ответ. Из Священного Писания мы об этом вполне научены. Раз Бог не пощадил и Божия кивота, но предал его иноплеменникам вместе с беззаконными жрецами при нем, перекопав святой город Иерусалим, и разметал святыню Херувимов славы, и разодрал одежду славы, и дарования Бо­жий, и пророчество, и явления, и ефуд, и "сло­ва" (часть облачения первосвященника), и наплечник из чистого золота — то есть то, что имеет неизреченные образы и прочие слу­жения, отдано поганым (язычникам) на попрание и в плен — в осуждение тех, кто тогда беззаконствовал. Значит и теперь Бог не пощадит свои хра­мы, и в них сущие неизреченные пречистые Тай­ны, чтобы вложить согрешившим страх ожидания самого сурового мучения, если они находятся в грехах. Да плачет грешник, когда видит, как пада­ет кедр: если крепкое и святое распадается, то как будет наказано нечистое и слабое... Об этом рас­сказывая, премудрый в Боге Соломон сказал: "Па­дением немощных праведники бывают устраше­ны". Ибо и оружие, которым вооружаются для битвы, и шлем, и броня, и железные поножи не дадут злым людям твердой и надежной жизни. Многие одетые в железо несчастным образом кон­чили жизнь. Из нас записаны Орив, Зив, Зивей, Салмана, Авимелех, и Голиаф, и Авессалом. И та­кие же из внешних: Гектор, Эант, и гордящиеся своей силой Лакедемоняне. Так как они не имели сил для успеха в правде, то Бог предал их воинам. И Бог так же рушит храмы для согрешающих. Что же, мы будем составлять войско на своей неправ­де, и множеством грехов вооружимся на битву про­тив правды?