(211) Вопрос. Что повелевает Господь, когда говорит: "Уладься с соперником, пока ты на пути с ним"? Ведь мы не всегда идем по пути с ним.

 Ответ. Тут прекрасная, простая и чинная мысль: что не следует враждовать или тщиться ото­мстить обидчику. Ибо Сам Господь сказал: "Лю­бите врагов ваших, делайте добро тем, кто вас не­навидит, и молитесь за тех, кто вас проклинает"; и: "Никому не воздавайте злом за зло" и еще мно­го подобного этому. Над этим есть еще и второе понимание: тем, кто сидит дома, и далек от город­ских свар, кто живет в пустынях, велено, чтобы они лучше и тщательнее уразумели это "уладить с соперником", успокоив "соперника" (то есть телес­ную похоть), богоприлично обращаясь к Духу. Под путем понимается житие, которое наш род спон­танно проходит. Улаживание — это быстрое ощу­щение телесного воскресения. То есть повелено: если помышление придет в движение, то, сразу поняв, нужно обуздать его страхом Божиим. Ибо если когда-нибудь мы подчинимся воле помыш­лений, не будучи постоянны в небесном звании, то они нас передадут Судие, когда Он придет и каждому будет воздавать по достоинству сотворен­ного в житии. Мы не можем то, что возвещено Писанием, иметь как достаточное, ленясь действо­вать для спасения. И мы не думаем стать прибли­женными Бога без дел — только причащаясь Нескверной Жертвы. Творить боголепнее, чем не­сти весть, как показывает Бог.

(212) Вопрос. О чем говорит Господь: "Если твое правое око соблазняет тебя, то вынь его и от­брось от себя. И если правая твоя рука соблазняет тебя, то отруби ее и отбрось от себя".

 Ответ. Христос — неусыпающее око и десни­ца Бога Отца — подобающим образом сравнивает с оком и рукой наших соотечественников и друзей присных, которых волю мы творим так, как волю телесных членов, во всем действуя благодаря им и выполняя свершения. Если кто из них будет по от­ношению к нам повинен в соблазне, скатившись в грех, нас подвергая доносу, а себе доставляя ли­шенность чести и похуление, то Божество велит быстро отсечь его, и освободить от тела, и подаль­ше забросить от себя. Ибо если тогда он как не­жить (гангрена) сгноит силу тела у тех, кто пре­бывает во благе и здоров, примешав свое злоумие, то мы не можем презирать известие любомуд­рия истинной Премудрости, которая есть Хри­стос. Помысл тогда должен быть неуклонным и без снисхождения. Ибо сказал святой апостол Па­вел, наполненный истинной премудростью: "Хри­стос Божия Сила и Божия Премудрость", украша­ющая не только слово, но и житие.

(213) Вопрос. Что имеет в виду Господь, когда повелевает нам быть мудрыми равно проклятой змее, говоря: "Будьте мудры как змеи, и кротки как голуби"?

 Ответ. Мудрыми как змеи Господь нам пове­левает быть во всякой напасти и искушении, со­храняя свою главу, а глава Церкви — Христос. Ибо, как сказал Апостол, змея, будучи настигнута пре­следующими ее людьми, все тело подставляет под удары, но, действуя мудро, сохраняет голову не­вредимой: остановившись и замерев, она свивает­ся в клубок; при этом в середине оказывается го­лова, как стеной охраняемая телом. Так же мудро она сбрасывает старую кожу, как бы освобожда­ясь от ветхости, тем самым велит нам, отягощен­ным узким и полным несчастий путем, совлечься ветхого человека и облечься в нового, таким обра­зом обновившись. Кроме того, можно для своей пользы подражать ее изобретательности: как она лестью ввела нас в преступление и падение, так мы должны в ближних всевать то, что относится к вере. [...] Иисус Христос, когда раб бил Его во время добровольного Его страдания, не ответил, хотя и тьмы Ангелов Ему служили. Апостол Па­вел, подражая Ему, когда получил от иудеев еди­ным разом сорок пять ударов, показывал, как мы долготерпим равно Богу. Тот, кто одноименной жизни в Боге причащается, удален от гнева, ибо любое совершенное делание добра — это Бог. Бог прекрасно именуется долготерпеливым, ибо Он далек от гнева. И внешние учения почитают это: так, Сократ — законодатель афинского учения, бу­дучи избит, не отомстил. Антисфен, когда какой-то злохульник искалечил его лицо, ничего не ска­зав, ушел, но только написал на лице имя ударив­шего, чтобы не думали видящие, что он одержим или пьян. Эпиктету лютый хозяин перебил голень. И у многих философов учением было молчание в бедствиях — оно было владыкой для владыки по мудрости. Мы не можем ослабнуть от того, что нас оскорбляют. Но последуем за Творцом своим и все­го: если встретится разнузданный раб, который даст пощечину, то мы скажем ему словами Божиими: "Если я говорил плохое, то свидетельствуй об этом плохом, а если хорошее, то почему ты меня бьешь?" Так противник будет словно ранен стре­лою долготерпения и, отказавшись от дерзости языка и поведения, во всем будет воздавать благо­дарность. А виновник этого отказа обучится не на­летать и не дерзать на худшее, желая большой пла­ты за труды, но будет сдерживаться о большем, и не брать дополнительной суммы. Разве труды не становятся совершенными, когда есть свидетель­ства: "Страдания этого времени не стоят откроющейся славы", — сказал много раз пострадавший ради Христа и все в настоявшем имевший вели­кий Апостол.

(215) Вопрос. О чем говорит Господь: "Вышел сеятель сеять. И одно упало у дороги, другое на камень, иное в терн. То, что было при дороге, по­клевали прилетевшие птицы небесные. Что на кам­не — так как не было глубокого слоя земли, не было корня, — то, пробившись, засохло. А что в терн — задохнулось". Так об этом говорит Свя­щенное Писание.

 Ответ. Вышел сеятель сеять — вышел от Отца Христос, превечный Бог. Ибо Он — сеятель нашего спасения. Семя — божественное и живо­творящее слово. Нива — это все человечество; во­лы — Апостолы; плуг — крест; ярмо — соедине­ние, сладостная струна любви, которая связует, но и склоняет выи богословцев. Сеятель вышел се­ять не пшеницу, не ячмень, ни что другое, что в земле и для чрева, но веру к Отцу, Сыну и Свято­му Духу и надежду воскресения, и любовь к Богу и к ближнему нелицемерную. Христос вышел се­ять, держа десять упряжек волов, как сказал вели­кий Исайя, ибо не перестают десять упряжек во­лов доводить до совершения единую житницу. Десять упряжек умственно понимаемых волов яв­ляют у Божества святой лик апостольский. Двенад­цать — Апостолов пред страстями. Семь — те, кто со Стефаном (архидиаконом) были выбраны пос­ле Святого Воскресения. О двадцатом слышали с неба — Савл. "Савл, что ты Меня гонишь?" — вне­запно обезоружив того, кто стал воевать против единоплеменного Израиля, вооружив его на бой за Христа. Вот умственно понимаемые воины. Две­надцать волов распахали ниву души, ниву челове­чества, и во Христе засеяли подсолнечную верой к Нему. Сделали наше земное смешение (состав тела) единым сосудом, способным принять Боже­ственный раствор крови и воды, излившийся во спасение нам от удара копьем. Сеятель и благоде­тель нашего состава— Христос, Который прежде Своего воплощения создал нас из небытия. Нас, ставших скверными и вместилищами худшего, Он, сокрушив смерть, вновь обновляет, и делает не принимающими примеси зла, бессмертными, бла­женными, присносущими в нашей совокупности и виде. Он — глина (глиняный сосуд), которая из нашей глины стала плотью, держа животекущую (проточную) воду Своего Божества, которую Иоанн [Предтеча], как бы нося проповеданием Крещения, увидев Иисуса, возопил: "Вот, Агнец Божий, вземляй (поднимающий, и этим разруша­ющий) грехи всего мира", — Крестом и излитием крови и воды. Опять же об этом, когда ученики спросили Иисуса, где Ему приготовить иудейскую пасху, сказал: «Идите в этот город, и вы встретите человека, несущего глиняный сосуд с водой, и ска­жете ему: Учитель сказал: "У тебя сотворю Пасху с учениками Моими". Он покажет горницу боль­шую устланную, там и приготовьте». Это и стало наяву. Такое разумеется в сравнении: муж, кото­рый несет глиняный сосуд воды, — это Иоанн Креститель, проповедующий крещение в покая­ние. Город — горний Иерусалим, граждане кото­рого — Иоанни другие — собрание праведников святых. Горница, застеленная цветными полови­ками, которые украшены, как звездами, различны­ми изображениями, может быть уподоблена наше­му царскому помосту (алтарю), который состоит из различных украшений. А то, что Апостолы и Пророки могут быть сравнены с волами, на это явно указывает апостол Павел, который (под свя­тым двадцатым числом) весьма сильно говорит: "Не обуздаешь вола молотящего" И тотчас прибав­ляет: "Разве о волах беспокоится Бог? Во всяком случае говорит о нас — ибо нас ради написано". Но вернемся опять к возвышенному Исайе, по­следовав за его пророчеством: "Не прекращают де­сять упряжей волов творить одну житницу". И тот­час прибавлено: "Посеявший шесть спудов, по­жнет три меры". Увы, мыслить ли нам, что столь великое было согрешение, что хотя было посеяно шесть спудов, собрано только три меры? Не ска­зано: "произведет три спуда", но всего лишь "три меры", что очень мало. Однако войдем за внутрен­нюю завесу написанного, и найдем то, что этим сказано. Шестью спудами будет засеяна церковная нива человеческая: четырьмя книгами слова о Боге, еще книгой Деяния Апостольского, и шестой — писаниями великого апостола Павла, едиными по уставу. От этих шести и ими плод приносят те, кто в оглашении (церковном научении и просвещении) следует за святыми. Сеются три веры — вера к Отцу, вера к Сыну, вера к Святому Духу. Вышел сеятель сеять, не пшеницу, хлеб творящую, но животворящую веру. Но не во всех проросло семя: одно упало "при пути", а не на самом Пути — они не совершенны о Христе, не веруют в Него прямо. Сам Он сказал: "Я — путь жизни". "Недалеко от пути" ариане, как и эллины или иудеи, но они не на пути, а при пути, то есть вне Христа. То, что они исповедуют (признают) Христа, ведет их близ пути, а то, что тем хуже хулят Христа, что Он мол не равен Отцу, отбрасывает их от живого Пути. Так что птицы небесные — диаволы — слетаются и склевывают Божий семена из сердца ненаставленных. Ибо Сам Господь повелел всем творить в со­гласии с Его обычаем, когда сказал: "Не разбра­сывайте святыни Мои псам, не сыпьте бисера Моего перед свиньями". И еще: "Возьмите от него сребренник и дайте имеющему десять сребренников", — любому человеку, имеющему правую веру, будет даровано, и будет прибавлено от не имею­щего веры, надежды и любви совершенных к Богу. "И то, что он думает, он имеет — будет отнято от него", — сказал Господь. То есть никакой пользы не будет от совершенных добрых дел, если служат Богу без правой веры. Ибо Сам Господь сказал: "Кто будет веровать и креститься, тот спасется", а не уверовавший осудится. Ничем не лучше, думаю, неверных зловерные и нечестивые еретики. А те, кто в тернии, думаю, что это евномиане: по при­чине их хулы их многие назовут беззаконниками, ибо они в безумие дерзают болтать о Христе, что Он, мол, создание и творение. Это как терние подавляет их и не позволяет прорасти и совершить­ся верой. Удачно подходит слово и к тем, кто в на­шей Церкви раздавлен терновой материей забот о житейском и не силится, чтобы в них проросло и в конце концов сотворило плод Божественное семя. Другое пало на камень, но в каменистую почву. Ведь Камень — это Христос, как сказал божествен­ный Павел. Мне думается, что в каменистой почве те, у кого сердце окамененно и непокорно. Сердце человека мягче, чем камень, который есть самое жесткое по своей природе. Такой же природы и семя — оно мягкое по сравнению с камнем, но жестче, чем земля. С камнем Господь сопоставля­ет богомерзких последователей Македония и Ма­рафона, которые возводят хулу на Духа и говорят ложные слова о Его созданиях. Они на себя навле­кают кару Господню без прощения. Ибо Господь сказал: "Тот, кто скажет слово на Сына Челове­ческого, будет ему отпущено, а кто скажет на Свя­того Духа, не будет ему отпущено ни здесь, ни в будущем веке". У них земля не благоплодоносна, не приемлет семя, как христиане, но твердый ка­мень, который обтесывается, чтобы огораживать святыню. Исповедовать, что Божий Сын, Бог Иисус Христос подобен по природе Отцу — это являет их размягченными, а то, что они отрицают, что Святой Дух — Бог — это делает их сердца ка­менными: они наполовину здоровы, но совершен­но слепы, причисляя Творца к творению, и Вла­дыку делая слугой и безмолвным рабом. Отлучая их от христианства, великий Апостол сказал: "Кто не имеет Духа Христова, тот не есть Его (Хри­стов)". А иное семя, — сказал Господь, — упало на благую землю и дало плод: одно тридцать, одно шестьдесят, одно сто. С землей благой сравнива­ется правое и благоразумное сердце, очищенное от терна ереси, и сперва прозябающее траву веры, а затем — колос надежды, а после — зрелый плод совершившейся любви. На это указует и боже­ственный Павел, утверждая, что лучшим является вера, надежда и любовь. Итак, тот кто верит — творит тридцать, кто надеется — шестьдесят, а кто стал совершенным благодаря любви, тот совершает из божественного [плод] сторицей, от единого се­мени трижды собирая плоды. Бога почитая, в Цер­кви возносимого, само Сущее духом разумеем, ду­шой зрим, телом претерпеваем. На земле славим, из мертвых встаем, на небесах почиваем. Совер­шенный человек о Троице — он верен, кроток, любим всеми, смирен, милостив, человеколюбив, праведен, не щадя тела идет в Божественном, с жаждой Небесного, живя телом с людьми и явля­ясь на земле «образом». Так что тридцать они соби­рают как живущие среди людей, шестьдесят — как служащие вместе с Ангелами, и сто — как обща­ющиеся с Богом. Елеопомазанием они дают плод тридцать, Крещением — шестьдесят, и совершен­ным Миропомазанием — сто. Верующий во Отца творит тридцать, исповедующий Бога Сына рав­ным Отцу творит шестьдесят, а Духом совершае­мый, исповедующий Его (Духа) Богом, — совер­шенно творит сто. Некие люди из богомерзких сказали, что вера к Духу творит тридцать, к Сы­ну — шестьдесят, ко Отцу — сто. Они сами себя развращают, что считают нужным умалить Святой Дух, Отца и Сына превознося и славя более Него, высшими, по числу (по порядку) полагая Отца и Сына. Это весьма порочно для разума. Ибо сперва веруют не в Духа, а во Отца, потом — в Сына, и затем — в совершенный Святой Троицы Боже­ственный и Святой Дух. Как и божественный Пес­нопевец, сказывая, что во всем сотворении мира была Троица, сказал: "Словом Господним небеса утверждены, и Духом уст Его вся сила их". Уст — Господа Отца; словом — Сыном, Дух Святой — полнота Святой Троицы. Его (Духа) Господство (то, что Он — Господь) явил Господь, когда вос­крес из мертвых и сказал Своим ученикам: "При­мите Дух Святой... Кому отпустите грехи, будут отпущены". Этим Он являет Господство Духа — что приятие Духа дарует [власть] отпускать гре­хи. Мы не должны теперь погибнуть вместе с ере­тиками, желая, чтобы южная царица (Савская), ко­торая пришла с конца земли к Соломону, чтобы встретиться с премудростью, осудила нас за ле­ность о лучшем.

(216) Вопрос. Мы должны разуметь только то, что написано, или это содержит в себе какой-то внутренний смысл — вопрос Петра и ответ Гос­пода ему вопрошающему: "Сколько раз, если со­грешит по отношению ко мне мой брат, отпущу ему? До семи ли раз?". На это Господь изобильно отвечал "Аминь, говорю тебе, не только до семи, но до седмижды семидесяти".

 Ответ. Хорошо и уместно, конечно, и на пользу обеим сторонам — и согрешающему, и про­щающему. Первому — что он просит, [обещая этим] исправиться в том, в чем согрешил, а второ­му — что он виноват в тех же вещах, ибо нет ни­кого без греха и вины, только единая вышевластвующая и несравниваемая Святая Троица во едином естестве. Ибо говорит богоносное слово Писания: "Кто похвалится, что у него чистое сердце? Или кто дерзнет рассматривать себя как чистого от гре­ха?" Прежде Спасителя дивный Иов, незыблемый столп, когда его бил диавол, а он не слабел от стра­даний, не истощался, этот человек явным образом восклицает: "Никто не чист от греха". Даже если и один день живет он на земле, он проживает жизнь, а не из ложесн выходит жить. Но с возрас­танием тела и завершением ума — начало Промыс­ла о житии. Ибо Петр желал взять ключи Царствия Небесного и церковного устроения. Под ключами нужно понимать власть прощать грехи. Вместо ключа у нас есть язык, который отворяет небеса и затворяет. И при нас это — языком себе отворять или затворять небеса: первое — когда мы делаем достойное, а второе — когда делаем недостойное того, что изречено Богом. Тот, у кого надежда при­ять власть прощать грехи, спрашивает Господа: "Сколько раз, если согрешит по отношению ко мне мой брат, отпущу ему? До семи ли раз?" Почему он не ищет четного или круглого числа, а здесь спрашивает "до семи"? Думаю я, что он желал уз­нать тайну об убийце: удостоен ли будет прощения Крещением и покаянием тот, кто впал в семь гре­хов. Первый в мире убийца Каин осужден на столь великие мучения соответственно связанным с убийством грехами. Первый среди людей Каин со­творил зло — первый убил. Первый солгал Богу, когда Бог спрашивал о убитом. Первый доставил родителям плач и рыдыние, убив брата. Первый породил ненависть и ревность. Первый лукаво принес початки хлеба. Первый землю осквернил кровью, став посредником ее проклятия. Семь раз он был в убийственном действе — равночислен­ное мучение приносит божественный глас: безпло-дие и безхлебие земли, не принимающей при этом убийцу, стон и дрожь по всему телу... Подобает по­нимать, что мучение завершилось по этому числу. "Проклята земля от тебя" — первая мука. "Возде­лывай землю" — вторая. Он сопрягся с некоей не­изреченной необходимостью, которая заставляла его страдать на земле и трудиться. И не позволит земле даровать от своего обилия — третье муче­ние — трудиться и от усилий не иметь никакого приплода. "Стенать и дрожать на земле" — к трем мукам Божие устроение прибавляет две: беспрестанное стенание и не отпускающую дрожь, так что нельзя доставить телу ни пищи, ни питья, чтобы правая рука не устала, ибо крепость руки убила брата: здоровьем надо искупать болезнь. Шестая мука, что он лишился дерзновения к Богу, а это страшная и тяжелая мука все выдерживать, когда Бог отвращается. В ней, рыдая, находясь в этом ис­кушении, он просит смерти, которая бы избавила от бедствия, и она лучше, чем жить отверженным от Бога. И сказал: "Если отлучишь меня от зем­ли", то есть не велишь при этом наслаждаться ее плодами, и "от лица Твоего скроюсь", раз земно­го, что служит потребностям, я лишился. "И когда Ты велишь, я не могу явиться, и пусть любой, кто меня встретит, меня убьет, лучше мне умереть, чем жить, жестоко мучимым". К нему Господь сказал: "Никак нет. Я поставил знак на тебе, чтобы тебя не убил никто из встречающихся тебе". Это седь­мая мука — не удостоиться смерти, которая обра­щает в прах всякий позор и "славу", но продол­жать жить в мучениях, будучи обличаемым знаком, что он есть начинатель злых среди людей. Ибо это самая тяжелая мука — позор среди наделенных даром разума и слова. Виновным суд Божий нала­гает запрет, когда говорит: "Воскреснут эти в жизнь вечную, а эти — в срам и похуление веч­ное". Так как убийца внес семь зол, то столькими же наказаниями был осужден. Знал Петр, что седь­мой день назван почтенным Господним днем: Гос­подь в этот день прекратил Свои дела. И не поче­му-либо другому, но именно поэтому закон почи­тает субботу, чтобы, в соответствии с названием *, отдыхать от трудов. И число семь особо выделя­ется и почитается иудеями. И в нем все численные установления. В нем день очищения. А седь­мой год у них — в честь прощения. Шесть лет вспахивая землю и собирая урожай, учреждают на седьмой год, чтобы она отдыхала и была нетрону­той, изобилуя самосевом хлеба. Раб, поработав семь лет, получал свободу, когда седьмой год за­канчивался. Семьдесят лет пробыли иудеи плен­никами в Вавилоне. Прибавляется и святой Христоносной нашей Церкви благодать седьмых. "Семь раз днем я восхвалил Тебя", — сказал Да­вид, божественный песнопевец. Днем он называ­ет настоящий век (настоящую жизнь), восхваляя семь дней недельного круга. Исайя насчитывает семь духовных даров, и "семь очей Господних", что сказал и Соломон: "Премудрость создала себе храм и поддержала его семью столпами". Премуд­рость — это Христос, как объясняет божествен­ный Павел, а дом — это небо и Церковь. Семь столпов — это ангельские чины. А в Церкви — те, кто вместе со Стефаном и Филиппом — семь диа­конов апостольских. И опять же другой из святых сказал: "Семь раз праведник падет и встанет", — не иначе как покаянием. Седьмой от Адама Енох по преставлении не увидел смерти. Итак, его пре­ставление указует, что мы сможем из тленного и временного жития [преставиться] в бессмертное житие Церкви, сохраненные от потопа бесов, как духовно понимаемый Ной, имея Христа кормчим. Седьмой после Ноя — Авраам; он принимает об­резание, отбрасывая плотное и тучное жизни. Седьмым после Авраама явился божественный за­конодатель Моисей: изменение жития, очищение от беззакония, возвращение благого Закона. Он даст дивный устав, чтобы на седьмой год почитать "субботу": чтобы была свободна пахотная земля, чтобы должники были прощены от долгов, а рабы освобождены из рабства. Семьдесят седьмой от Адама рождается Христос, как свидетельствует бо­жественный Лука по числу родов. И именно по­этому Священное Писание число прощения гре­хов дает по уставу семи; по седмицам продолжа­ется и настоящее житие. Седьмой день совершен у Творца. Седмица, возвращаясь всегда к себе, не­сет отпущение грехов через покаяние — для тех, кто склоняется к исправлению (выпрямлению) и трезвению, дарованному от Бога. Мы об этом ле­нимся, но вскоре мы, отринувшись от весьма гор­шего, опять прикоснемся деланию добра. Омоем одежды и сердце от скверны, убежав от нее, что­бы не задохнуться, и взойдем к древнему возвы­шенному житию. Слух приклоним к Божией воле, забудем земное. И приобретем верховный град добродетели от любви. И на скрижалях сердца на­чертаем Божий Закон, став доской в руках Бога.

(217) Вопрос. Почему Петр, который, столько раз согрешив, получил прощение, сам не простил Ананию и Сапфиру, но одновременно словом умерт­вил обоих. И этот грех не сопоставим с клятвен­ным отречением. Тем более, что речь идет об ута­ивании своего золота, а не чужого. И даже если оно было чужое, то это нельзя приравнять: немно­го утаить из своего — или отвергнуться Бога.

 Ответ. Не бездумно к виновным применено верховное наказание — проразумея наставление, многим людям уврачующее страсти. Потому что тот человек Богу передал только одну часть золо­та, но уязвленный святокрадством, утаил [осталь­ное]. А когда его спросили, то отрекся. И когда начал Петр сеять евангельские семена, то увидел только проросшие плевелы. И он искусно их сра­зу остановил: чтобы они, растя вместе с пшени­цей, не задавили ее. И когда они не изменились к лучшему, о чем и вся горесть Симона, осудил их на смерть. Он уразумел Духом и ответил, что они не изменятся к лучшему. Они молились простить от стыда, но сердце их пело нестройно с устами. , Как сказал божественный песнопевец о Израиле: "И возлюбили устами своими, а языком своим со­лгали Ему: ибо сердце их не по прямому пути с Ним". И. не стали верными в Завете Его. Так и ис­кусные во врачевании обычно делают: если кто до конца одержим (удерживается) неисцелимым стра­данием, то отрезают от руки или ноги палец, преж­де чем повреждение не распространится на про­чие члены. Так и дивный Моисей, когда увидел изначально, что принадлежащее Закону находит­ся в небрежении, хотя и слаб был, приказал кам­нем побивать того, кто в субботу греховно соби­рает хворост. Так Бог повелел написать — пре­ступление осуждаемо и о великом и о малом. Как сказал Господь: "Если кто выполнит и весь Закон, но согрешит об одном, то будет повинен всему". Не губит он всю [свою] добродетель, ибо так подобает думать тем, кто неправедно и плохо мыслит о Божием праведном суде, но думается, что повинен всему тот, кто отнимает что-то от добродетели.

(218) Вопрос. Если неизбежен конец мира и пришествие Христово, то почему Господь говорит: "Тогда те, кто в Иудее, пусть бегут в горы, а те, кто наверху, пусть не спускаются взять что-либо из своего дома, и кто в поле, пусть не возвращает­ся взять свой плащ". И еще Он говорит: "Но моли­тесь, чтобы бегство ваше не было в субботу, или зимою. Горе беременным и кормящим в те дни". А если конец случится летом, в воскресенье или в понедельник, то мы можем спрятаться и убежать? Почему, когда так много людей и собраний, толь­ко кормящих и беременных из всех Он оплакал, по причине родства. Потому ли, что они не смогут быть родителями, или потому, что они тогда при­мут мучения более тяжелые?

 Ответ. Господь, предвозвещая будущее бег­ство, научает иудеев бежать в горы. Ибо после Вес-пасиана пришел Тит, который полностью переко­пал и перемолол Иерусалим. Он со злом загубил иудеев, сжиная мужчин мечом, разбивая о землю маленьких детей, распарывая готовых родить жен­щин, и всяким пагубным истреблением потчуя племя богоборное. В субботу город был осажден, а дома всех были праздными по причине суббот­него празднества, и была зима, так что никто из них не смог убежать от гибели и посечения. А те, кто стремился спрятаться в верхних комнатах, они не смели ничего забрать снизу из своего добра, раз­мышляя, что честнее жизнь, чем имущество. А те, кто был в поле, не только не возвращались домой, но и далеко бежали и отходили, увидев, как горит и гибнет город. А если вы хотите достойно, обра­щаясь к нашему, истолковать слово: "Те, кто в Иудее, да бегут в горы", — то Иудея толкуется как крепкие в благой вере; и на высокое прибежи­ще — Христа — пусть уповают, хранимые своим исповеданием веры. Те, кто наверху, пусть не спу­скаются взять то, что в храмине их дома, то есть ни во что вменяют настоящую жизнь в стенах, пре­зирая всю здешнюю красоту, став выше мира; и выбив изнутри страсти, ничего из них да не при­емлет: ни радости, ни печали, ни напрасной ела вы, ни напоминания о богатстве, — что было б сошествием с горы. А тот, кто в поле, пусть не возвращается взять свою верхнюю одежду: тот, кт снял с себя ветхого человека и отрекся от плотского, пусть носит нового человека, ибо он сам себя обновил для того, чтобы ведать Бога. И очистились от скверны, став свободны тем самым о всякого зла, и никакое смущение или сердечно пристрастие не отвратит их от любви ко Христу (любви Христовой). Христос говорил, кто зовется матерью и братьями, становятся таковыми по причине послушания заповедям спасения. Это учит, что духовное честнее плотского. Так и ученики Его оставили трапезу, чтобы пойти под сен благочестия, и прияли Слово, а не были все умудряемы словами, но и показывали дела. Хорошо говорить подобно свирели или гуслям, а творит добро — это ангельское.