"Конец XIX — начало XX в. для многих верующих людей было временем кризиса, вызванного явным несовпадением библейского рассказа о сотворении мира за 6 дней и человека из "праха земного" с данными геологии, палеонтологии и антропологии. Вместо 6 дней — 2 миллиарда лет физической, химической и биологической эволюции, а вместо "праха земного" — явное родство человека со всеми животными вообще и человекообразными обезьянами в особенности" [57].

Господи, помилуй! Поистине происходит дьявольское помрачение. Православный священник специально пишет книгу, в которой отрицает 6 дней творения и создание Богом человека из праха земного! О прахе он пишет не иначе как в кавычках. Все святые, молите Бога о нас! Он даже не пытается интерпретировать эти дни как-либо благочестиво, он их вовсе не осмысливает, он их просто осмеивает и отбрасывает как "мифологический" способ описания. Тенденциозные данные эволюционистской псевдонауки XIX века, устаревшие и опровергнутые, между прочим, вскоре после их изложения, ставятся как авторитетный источник сведений, а богодухновенное Священное Писание вменяется в ничто. Пастырь Церкви учит не о сотворении человека по образу и подобию Божию, а подмечает "явное родство человека со всеми животными", а с обезьянами — "в особенности".

У Владимира Соловьева есть блестящий афоризм:

"Человек произошел от обезьяны — и потому все люди братья".

Однако почитателям известного (а таких большинство среди неообновленцев) не следует без юмора со всей серьезностью писать эти слова как девиз на своем щите веры в "христианский эволюционизм". Отцы и братья, да это же шутка! Ей Богу!

Однако эта шутка оборачивается порой у обновленцев весьма мрачной и мерзкой стороной. В своем "Катехизисе для катехизаторов" свящ. Георгий Кочетков приводит библейский текст:

"И навел Господь Бог на человека крепкий сон; и когда он уснул, взял одно из ребер его, и закрыл то место плотию"

(Быт. 2, 21).

Нам представляется, что этот библейский стих — один из самых целомудренных и безупречных с точки зрения возможности выискивания в нем скабрезностей или игривых трактовок. Никаких непристойных намеков или поводов для нахождения срамного смысла в этом стихе, кажется, не содержится вовсе. В самом деле, сказано, что Бог навел на Адама сон, взял одно из ребер и закрыл то место плотию. Однако вот как умопомрачительно умудряется прокомментировать этот текст Г. Кочетков.

"В образе "крепкого сна", взятия (т. е. поднятия) "одного из ребер" Адама и утаивающего конечного "закрытия его плотию" можно видеть любовное соитие Адама с женской особью, в чем-то себе подобной ("человекообразной"), призванной стать при этом человеком — "женой". В любом случае нельзя не признать, что это — символ телесной близости тех, кто становится "одной плотью"" [58].

Поистине ничего подобного не писал не только никто из Святых Отцов, но и просто из благомыслящих людей. Кочетков хочет видеть в данном библейском стихе ни много ни мало, "любовное соитие Адама с женской особью" — человекообразной обезьяной!! Большей мерзости себе трудно представить. Тот, кто сотворен по образу и подобию Божию, кто не совершил еще пока первородного греха, т. е. Состоянии совершенного боговедения и беспрепятственного богообщения — согласно Кочеткову причастен к гнуснейшему греху, именуемому скотоложеством. И в этом Кочетков не видит осквернения образа Божия в Адаме. В этом он видит начало человеческого рода. За это деяние Бог, по Кочеткову, не истребил Свое создание, не навел потоп, не попалил огнем — но напротив, благословил, сказав: "Плодитесь и размножайтесь!"

Так извратить слово Божие, так исказить текст Библии можно только с дьявольского наущения. Ведь у дьявола нет другой цели, как затмить и исказить образ Божий, подменить его чем-то лживым и вымышленным. И вот, вопреки ясному тексту Библии и единодушному пониманию его всеми Святыми Отцами, Кочетков род человеческий производит не от "единыя крове" (Деян. 17, 26) Адама, а еще (Господи, помилуй!) вдобавок от человекообразной обезьяны, называемой "женой".

Рассуждения о праматери нашей Еве у Г. Кочеткова, мягко говоря, не слишком почтительны. Но мысль еретика на этом не останавливается, а развивается еще одним "острым" вопросом: