В состав чина исповеди Иоанна Постника входили предысповедные молитвы, устное исповедание грехов перед духовником, пастырские поучения и разрешительные молитвы. По своему объему чин исповеди был очень обширен и допускал возможность, не нарушая основной структуры Таинства, варьировать число и содержание предысповедных и разрешительных молитв, вопросов к кающемуся, поучений духовника.

На основе устава Иоанна Постника в разных монастырях сложилось несколько покаянных уставов, закрепленных местными традициями и литургическими преданиями. Эти уставы отличались один от другого объемом и содержанием покаянных молитвословий, разрешительных молитв, обрядовых форм Таинства, характером и условиями наложения епитимии. Довольно распространенным был, например, обряд, связанный с особой формой отпущения грехов, сохранившийся в некоторых местах до XVI века. Священник при чтении разрешительной молитвы одну руку кающегося возлагал на Евангелие, другую себе на шею. В произносимой им молитве подчеркивалась духовная связь между духовником и кающимся и ответственность священника за отпущенные им грехи: «Бог, чадо, простит тя и прощает, и есть уже прощен еси в сей час во всех реченных тобою согрешениях, и в сей век и в будущий и к тому не истяжет Бог от тебе твоих согрешений, но от моея выи и руки».129

Наибольшую известность приобрел появившийся в VIII веке покаянный устав Студийского монастыря в Константинополе, настоятелем которого был преподобный Феодор Студит (326). По студийскому уставу таинственная исповедь проходила на каждой утрени: в начале третьей песни канона выходил из хора игумен и садился, принимая исповедь приходящих братий и врачуя каждого подобающим образом. В Студийском монастыре были детально разработаны правила, касающиеся духовнического руководства. Обязанность духовника возлагалась на игумена. В заповеди игумену преподобный Феодор Студит пишет: «Да не принимаешь на себя хранение казны и экономических забот, но да будет твоим ключом величайшая забота о душах - решить и вязать по Писанию».130

На Руси покаянная дисциплина в монастырях строилась по образцу покаянного устава Студийского монастыря. Преподобный Феодосий, игумен Киево-Печерского монастыря, был духовником братии. Он имел пресвитерский сан, был иеромонахом. Исповедь признавалась обязательной для каждого инока. Виновных в преслушании и недостатке готовности раскаяться в содеянных грехах преподобный «исправлял епитимией». По примеру Студийского монастыря епитимию, наложенную на согрешившего брата игуменом, можно было «за великую любовь» разделять между собой трем или четырем братьям. На Руси существовал обычай, восходящий к преподобному Феодору Студиту: перед кончиной духовник

передавал духовных детей своему преемнику. Среди духовных детей игумена были не только иноки, но и миряне".131

Духовное руководство в монастырях могло осуществляться не только иеромонахами, но и старцами, не имеющими пресвитерского сана, но достигшими высокого духовного совершенства. Возник особый род исповеди - перед старцем. Им иноки ежедневно исповедовали свои греховные помысли и дела. По своему характеру эта исповедь не была таинственной, так как грехи не отпускала, но указывала пути к самоисправлению для принесения плодов, достойных покаяния. Исповедание перед старцами совершалось как особый вид духовного подвига и было средством духовного совершенствования и возрастания. Оно служило подготовительным этапом Таинству Покаяния.

Сложившаяся в монастырях покаянная дисциплина во многих своих существенных моментах перешла затем в более широкую практику церковного руководства верующими. В связи с двумя видами покаяния и исповедь была тоже двух видов: перед пресвитером, в Таинстве, и перед старцем, в целях врачевания души и исправления жизни. В XI-XII веках духовное право старцев и иерархическая власть пресвитера соединяются в лице монаха, имеющего иерархическую степень, призванного не только «вязать и решить», но и врачевать душу кающегося. Из монастырей это право распространяется и на приходское духовенство. «Грешно не принимать (на исповедь), -отвечал Новгородский епископ Нифонт на вопросы Кирика (XII в.). - Он хочет сказать перед тобою все, любя тебя, а к иному не пойдет или не исповедует всего, стыдясь: в таком случае пусть ты будешь святой муж, начнешь творить чудеса и воскрешать мертвых; но если не примешь, идти тебе в муку; если примешь, но не управишь, то тоже, а он без греха».132

В XII-XIII веках в греческой Церкви сложился обычай поручать исповедь не приходским священникам, а духовникам, имевшим особую грамоту от епископа. Как правило, должность эту исполняли иеромонахи, опытные в духовной жизни. Они осуществляли духовное руководство верующими нескольких приходов, проводя с ними духовные беседы, испытывая их совесть, давая разъяснения и утешения, налагая на виновных епитимии за те или иные проступки. Подобные беседы с духовными чадами, хотя и имели характер исповеди, не являлись Таинством Покаяния. Исповедь такого рода не была священнодействием, совершаемым перед Крестом и Евангелием: в ней не было важнейших сакраментальных элементов Таинства - предысповедных и разрешительных молитв. Пастырские беседы и назидания предуготовляли к таинственной исповеди, совершаемой в греческой Церкви во время Литургии перед Царскими вратами

133

несколько раз в году - в период постов.

На Руси духовниками мирян были не только игумены монастырей, среди которых известны такие подвижники, как преподобные Феодосий Печерский, Сергий Радонежский, Пафнутий Боровский, но главным образом это послушание исполняли приходские священники. Выбор духовника слагался из двух моментов: из наречения верующим себе духовника и из усыновления этого верующего духовником посредством совершения над ним Таинства исповеди. В памятниках письменности Древней Руси встречаются наставления верующим о том, что нужно проявлять осторожность в выборе духовника, который сам должен быть добродетельным человеком и уметь «управлять» своих чад. Положение духовника было очень ответственным, что заставляло его быть осмотрительным, прежде чем решиться взять на себя духовное руководство над приходящим к нему. Он рисковал «погибнуть с чужими грехами» или вследствие нераскаянности грешника, или по своей духовной неопытности. Священник, усыновивший себе через исповедь духовных чад, становился главой или отцом «покаянной семьи». Размеры этой семьи были различны и не совпадали с общим количеством верующих того или иного прихода. Без разрешения духовника его чада не могли произвольно переходить к другому духовнику.

В XII веке тайная исповедь совершалась в соответствии с покаянным уставом святого Иоанна Постника. В сохранившихся древних рукописях исповедь представлена в форме вопросов для каждого пола, возраста и положения отдельных лиц в обществе: «вопросы князем и бояром», «вопросы женам» и прочие. Эти «вопрошания» предназначены были, главным образом, для людей неграмотных и неискушенных в вере, чтобы они осознали все грехи, совершенные ими не только как отдельными лицами, но и как имеющими определенные обязанности перед Церковью, семьей и обществом.134 Иногда вслед за вопросами перечислялись и епитимии, положенные за грех, названный в вопросе.

К XVII веку в Русской Церкви накопилось огромное количество рукописей, относившихся к разряду покаянной письменности: последований покаяний, руководств для наложений епитимий и правил, касающихся духовнической практики. Многообразие и разноречивость их редакций вызывали затруднения у древне-русских духовников, порождая «разнствия» и «мятежи» между ними. Покаянная письменность, перешедшая на Русь в основном из греческой и частично из сербской и болгарской Церквей, требовала систематизации и отделения канонических

элементов от апокрифических. Книгопечатание и дало возможность устранить существовавший разнобой, установить единообразие и благочинный порядок в богослужебной практике.135