И не в юности только он был таким, но, и, миновав этот возраст, не прекратил такой заботливости; напротив и теперь, когда находится в старости, как бы в тихой пристани, продолжает соблюдать ту же попечительность. Подлинно юность, возлюбленные, подобна яростному морю, исполненному свирепых волн и бурных ветров; а седина вводит души состарившихся как бы в безмятежную пристань, предоставляя им наслаждаться свойственной этому возрасту безопасностью. Ей наслаждаясь теперь и находясь, как я выше сказал, в пристани, этот муж не менее того беспокоится и о тех, которые обуреваются среди моря; такой боязни он научился у Павла, который и после того, как восходил на небо и, перешедши следующее за ним, достигал даже до третьего неба, говорил: боюсь, "дабы, проповедуя другим, самому не остаться недостойным" (1 Кор. 9:27). Посему и этот муж держит себя в постоянном страхе, чтобы постоянно быть в безопасном состоянии, и сидит при кормиле, наблюдая не восхождения звезд, не подводные камни и скалы, но нападения демонов и козни дьявола, и восстания помыслов, и, обходя вокруг своего воинства, соблюдает всех в безопасности. Он не только смотрит за тем, чтобы ладья не потонула, но принимает все меры к тому, чтобы и никто из плывущих не испытал какого-нибудь беспокойства. Благодаря ему и его мудрости мы все и плывем благополучно, распустив вполне паруса корабля.

4. Когда мы потеряли прежнего отца [2], который родил нам и этого, то наше положение было затруднительно. Поэтому и плакали мы горько, как бы не надеясь, что этот престол получит другого такого мужа. Но когда явился этот муж и стал посреди, то разогнал все наше уныние, как облако, и рассеял все печали, прекратив наш плач, не постепенно, а вдруг так, как будто бы тот блаженный сам, вставши из гроба, опять взошел на этот престол. Впрочем, увлекшись подвигами нашего отца, я незаметно продолжил беседу сверх меры, не сверх меры его подвигов, - о них я еще и не начинал говорить, - но сверх меры, какая прилична моей юности. Остановим же беседу, как бы в пристани, молчанием. Хотя она не хочет остановиться, а с ропотом и негодованием желает вполне насладиться цветами (красноречия); но, дети, это невозможно. Перестанем же гнаться за недостижимым; для нашего утешения довольно и сказанного. Так бывает и с драгоценными мастями: они не только тогда, когда кто-либо прольет их из сосуда, но и когда пальцами коснется крайней поверхности его, растворяются в воздухе и всех присутствующих обдают благоуханием; то же произошло и теперь не силой моих слов, но доблестью подвигов этого мужа. Отойдем же, отойдем, обратившись к молитвам: помолимся о том, чтобы общая наша матерь (церковь) пребывала непоколебимой и неподвижной, и чтобы этот отец, учитель, пастырь, кормчий, жил долгие лета. Если вы удостаиваете какого-нибудь внимания и меня (ибо я не осмаливаюсь ставить себя на ряду со священниками, как "извергов" нельзя считать наравне с совершеннорожденными), - если вы вообще удостаиваете какого-нибудь внимания и меня, хотя бы как некоего "изверга" (1 Кор. 15:8), то помолитесь о ниспослании мне великой помощи свыше.

Итак, помолитесь, чтобы мне быть не в числе связанных и ввергаемых во тьму (кромешную), но в числе имеющих получить хотя малое снисхождение, благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, Которому слава, и держава, и поклонение во веки веков. Аминь.

[1] Флавиана, епископа антиохийскаго.

[2] Св. Мелетия, предшественника Флавианова на епископской кафедре в Антиохии.

ПРОТИВ АНОМЕЕВ.

Двенадцать слов под заглавием "против Аномеев" направлены против чистых ариан, которые не признавали Сына Божьего Иисуса Христа не только единосущным Богу-Отцу, но и подобным Ему по существу, и, между прочим, приписывали себе знание самого существа Божьего. Не прекращавшееся во времена св. Иоанна Златоустого лжеучение этих еретиков, которых нарицательное название (anomoioi) тогда обратилось в собственное имя, подало повод святителю составить против них слова о "непостижимом" существе Божьем и "единосущии" Сына Божья с Богом-Отцом и произнести первые десять слов в Антиохии в 386 и 387 годах не непрерывно, но с некоторыми промежутками времени, а последние в Константинополе в 398 году. Каждое из этих слов в подлиннике имеет более подробное заглавие, соответствующее его содержанию. Так, полное заглавие 1-го слова следующее: "о непостижимом, в отсутствии епископа, против Аномеев".

СЛОВО ПЕРВОЕ.

ЧТО ЭТО? Пастырь отсутствует [1], а овцы стоят весьма благочинно. И в этом заслуга пастыря, что пасомые не только в присутствии его, но и в отсутствии показывают полное усердие.

Поэтому особенно я удивляюсь и ублажаю его, что он мог внушить вам такую ревность. И военачальнику мы в особенности удивляемся тогда, когда даже в его отсутствии войско соблюдает порядок. Этого и Павел требовал от учеников: "итак", говорит он, "возлюбленные мои, как вы всегда были послушны, не только в присутствии моем, но гораздо более ныне во время отсутствия моего" (Филип. 2:12). Почему: "гораздо более ныне, во время отсутствия моего?" Потому, что в присутствии пастыря, хотя бы и пришел к стаду волк, он легко прогоняется от овец; когда же пастырь отсутствует, пасомые по необходимости бывают в большем беспокойстве, так как никто не защищает их. Притом, если пастырь присутствует, он разделяет с пасомыми награды за усердие, а, не присутствуя, он дает возможность ясно обнаружиться собственной их заслуге. Это говорит и учитель наш, сказавший вам, что, где бы он ни находился, он представляет себе и нынешнее ваше собрание и взирает не столько на тех, которые теперь находятся и присутствуют при нем, сколько на вас отсутствующих. Я знаю его любовь кипящую, пламенеющую, горячую и непреодолимую, которую он укоренил в самой глубине души и хранит с великим усердием. Он совершенно знает, что любовь есть глава, корень, источник и мать всех благ, и что без нее все прочее не приносит нам никакой пользы; она есть знак учеников Господа, отличительное свойство рабов Божьих, признак апостолов. "По тому узнают все", говорит (Иисус Христос), "что вы Мои ученики" (Иоан. 13:35). Что же, скажи мне, значит – "по тому"? О воскрешении ли мертвых, или очищении прокаженных, или изгнании бесов? Нет, говорит Он; и, умалчивая обо всем этом, присовокупляет: "по тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою". Такие дела суть дары одной вышней благодати, а любовь есть добродетель, зависящая и от человеческого усердия. Человека доблестного обыкновенно отличают не столько дары, посылаемые свыше, сколько заслуги собственных его трудов. Потому Христос и говорит, что Его ученики узнаются не по знамениям, а по любви. Когда есть любовь, то стяжавший ее не имеет недостатка ни в какой части любомудрия, но обладает всецелой, всесовершенной и полной добродетелью; равно как без нее он лишается всех благ. Поэтому и Павел восхваляет и превозносит ее, или вернее сказать, сколько бы он ни говорил, никогда не в состоянии вполне выразить ее достоинства.

2. Что может сравниться с той, которая заключает в себе пророков и весь закон и без которой ни вера, ни знание, ни ведение тайн, ни самое мученичество и ничто другое не может спасти того, кто достиг всего этого? "И отдам тело мое", говорит апостол, "на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы" (1 Кор. 13:3). И еще, в другом месте, объясняя, что любовь больше всего и есть глава всех благ, он сказал: "любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится, пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше" (1 Кор. 13:8,13).Впрочем, речь о любви привела нас к немаловажному вопросу. Что "пророчества прекратятся, и языки умолкнут", это не тяжко; потому что эти дарования принесли нам в свое время пользу и, прекратившись, не могут нисколько повредить учению; так, например, теперь нет ни пророчества, ни дара языков, и, однако, учение благочестия не встречает никакого препятствия; а что и знание прекратится, это требует исследования. Сказав: "пророчества прекратятся, и языки умолкнут", апостол присовокупил: "и знание упразднится". Если же прекратится знание, то дело будет клониться у нас не к лучшему, а к худшему; потому что без знания мы совершенно перестанем быть людьми: "бойся Бога", говорит (премудрый), "и заповеди Его соблюдай, потому что в этом все для человека" (Еккл. 12:13). Если быть человеком значит бояться Бога, а страх Божий происходит от знания, знание же "упразднится", как говорит Павел, то мы, когда не будет знания, совершенно погибнем, все у нас исчезнет, и мы будем нисколько не лучше бессловесных, но еще гораздо хуже; потому что мы превосходим их разумом, а во всем прочем телесном много уступаем им. Итак, что значит и о чем говорит Павел в словах: "знание упразднится"? Не о всецелом знании, а о части знания он говорит это, называя упразднением переход к лучшему, так что частное, по его упразднении, будет уже не частным, а совершенным. Как возраст дитяти упраздняется не уничтожением его существования, но возрастанием и переходом его в возраст совершенного мужа, так бывает и со знанием. Это малое, говорит он, уже не будет малым, когда сделается впоследствии великим; вот что значит: "упразднится", это яснее нам он выразил в следующих словах. Чтобы кто-нибудь, услышав об упразднении, не подумал, что оно есть совершенное уничтожение, но знал, что это только некоторое возрастание и переход к лучшему, он, сказав: "упразднится", присовокупил: "ибо мы отчасти знаем, и отчасти пророчествуем: когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится" (1 Кор. 13:9-10), так что знание будет уже не отчасти, но совершенным. Несовершенство его упразднится тем, что оно будет уже не несовершенным, а совершенным. Таким образом, это упразднение есть восполнение и переход к лучшему.

3. И посмотри на мудрость Павла; он не сказал: часть мы разумеем, но: "отчасти знаем", выражая, что мы обладаем частью части. Может быть, вы желаете слышать, какою частью мы обладаем и какой нам недостает, и большей ли мы обладаем, или меньшей? Чтобы ты знал, что обладаешь меньшей частью, и не просто меньшей, но, можно сказать, сотой или тысячной, выслушай следующее. Впрочем, прежде прочтения вам апостольского изречения, я приведу пример, который, сколько возможно для примера, может показать вам, какой части недостает нам и какой мы ныне обладаем. Какое же различие между знанием, которое будет дано нам, и настоящим. Такое различие, какое между мужем совершенным и грудным младенцем; так велико превосходство будущего знания в сравнении с настоящим. А что это истинно, и что первое действительно настолько выше последнего, об этом пусть опять скажет сам Павел. Сказав: "отчасти знаем", и желая показать, от какой части и что мы именно обладаем ныне малейшей частью, он присовокупил: "когда я был младенцем, то по-младенчески говорил, по-младенчески мыслил, по-младенчески рассуждал; а как стал мужем, то оставил младенческое" (Кор. 13:11), причем сравнил настоящее знание с состоянием младенца, а будущее знание с состоянием совершенного мужа. И не сказал: когда я был отроком, - ибо отроком называется и двенадцатилетний, - но: "когда я был младенцем", представляя нам младенца грудного, еще питающегося молоком и сосущего грудь. А что Писание такого именно называет младенцем, выслушай слова псалма: "Господи, Боже наш! как величественно имя Твое по всей земле! Слава Твоя простирается превыше небес! Из уст младенцев и грудных детей Ты устроил хвалу" (Псал. 8:1-2). Видишь ли, что младенцем везде (Писание) называет грудное дитя? Потом, приводя духом бесстыдство будущих людей, апостол не удовольствовался одним только этим примером, но и вторым и третьим подтвердил нам тоже. Как Моисей, посылаемый к иудеям, получил в удостоверение три знамения, дабы, если они не поверят первому, послушались голоса второго, а если пренебрегут и этим, то устыдились бы третьего и приняли пророка (Исх, гл. 4), так и Павел приводит три примера: один - младенца, когда говорит: "когда я был младенцем, то по-младенчески мыслил"; второй - зеркала, и третий - гадания. Сказав: "когда я был младенцем", он присовокупил: "мы видим как бы сквозь [тусклое] стекло, гадательно" (1 Кор. 13:12). Вот второй пример нынешней нашей немощи и того, что наше знание несовершенно; третий еще: "гадательно". И младенец видит, слышит и говорит многое, но ясно ничего не видит, не слышит и не говорит; он и мыслит, но ни о чем не мыслит раздельно; так и я, хотя знаю многое, но не разумею способа существования предметов. Я знаю, что Бог существует везде, и то знаю, что Он везде существует всецело; но каким образом, этого не знаю; знаю, что Он безначален, не рожден, вечен; но как, этого не знаю, потому что ум не может постигнуть, как может быть существо, не имеющее начала бытия своего ни от себя самого, ни от другого. Я знаю, что Он родил Сына, но как, этого не разумею; знаю, что Дух из Него; но как из Него, этого не постигаю; я вкушаю яства, но как они обращаются в мокроту, в кровь, в соки, в желчь, не знаю. Того, что мы каждый день видим и вкушаем, мы не разумеем; как же мы хотим исследовать существо Божье?

4. Итак, где те, которые говорят, что они получили все знание, а между тем впали в бездну неведения? Ибо они, утверждая, что постигли все в настоящее время, в будущем лишают себя всецелого знания.

Видите ли, как они, усиливаясь здесь иметь все, и здешнего не имеют, и там лишают себя всего? Таково зло - не оставаться в пределах, которые от начала назначил нам Бог! Так и Адам, в надежде на большую честь, лишился и той, какая была; так бывает и со сребролюбцами: многие, желая большего, часто теряют и настоящее; так и эти люди, надеясь здесь иметь все, лишились и части. Посему увещеваю избегать их безумия; ибо крайнее безумие - присваивать себе знание того, что есть Бог по существу. А дабы убедиться, что это крайне безумно, я объясню вам это из пророков. Пророки, как видно, не только не знали, что есть Бог по существу, но и о премудрости Его недоумевали, как она велика, хотя не существо зависит от премудрости, а премудрость от существа. Если же пророки не могли постигнуть с точностью даже этого (свойства Божьего), то, как безумно было бы думать, что собственными суждениями можно определить самое существо Божье? Итак, выслушаем, что говорит пророк о премудрости Божьей: "дивно для меня ведение [Твое]" (Псал. 138:6). Впрочем, начнем речь с другого места: "славлю Тебя, потому что я дивно устроен" (Псал. 138:14). Что значит: "дивно"? Многому мы удивляемся теперь, но не со страхом; например - красоте колонн, произведениям живописи, цветам тел; удивляемся и величию моря, также и неизмеримой бездне, но со страхом тогда, когда в эту бездну будем погружаться. Так и пророк, углубившись в беспредельное и неизмеримое море премудрости Божьей, изумился и в удивлении с великим страхом отступил, взывая так: "славлю Тебя, потому что я дивно устроен. Дивны дела Твои"; и еще: "дивно для меня ведение [Твое], - высоко, не могу постигнуть его" (Псал. 138:14,6). Посмотри на признательность раба: благодарю Тебя, говорит он, за то, что я имею непостижимого Владыку; говорит здесь не о существе Его; - это он оставляет, как уже признанное непостижимым; - но говорит здесь о вездесущии Божьем, выражая, что он не знает и того, как Бог везде присутствует. А что он именно об этом говорит, выслушай следующее: "взойду ли на небо - Ты там; сойду ли в преисподнюю - и там Ты" (Псал. 138:8). Видишь ли, как Бог везде присутствует? И, однако, пророк не знает, но изумляется, недоумевает и ужасается при одной только мысли об этом. Итак, не крайне ли безумны те, которые, будучи столь далеки от благодати пророка, усиливаются постигнуть самое существо Божье? Тот же пророк говорит: "внутрь меня явил мне мудрость" (Псал. 50:8); и, однако, познав безвестное и тайное премудрости Его, о ней самой он говорит, что она беспредельна и непостижима. "велик Господь наш", говорит он, "и велика крепость [Его], и разум Его неизмерим", т. е. нет возможности постигнуть его (Псал. 146:5). Что же ты говоришь? Для пророка премудрость (Божья) непостижима, а для нас постижимо и существо Его? Не явное ли это безумие? Величие Его не имеет предела, а ты ограничиваешь существо Его?